Геннадий Аксенов - Вернадский

Главным деянием Краснова, подлинным подвигом, следует считать создание в России тропического ботанического сада. Серьезно заболев и зная, что его конец близок, он оставляет преподавание и с величайшей энергией осуществляет свою жизненную мечту — перенести тропики на родину. Он заручился поддержкой министра земледелия А. В. Кривошеина, добыл средства и в 1912 году заложил сад на выбранном им месте на Зеленом Мысу под Батумом.

Сад построен им по географическому, а не по систематическому признаку. То есть в одном месте собрано наибольшее количество растений данной страны. Любовно выращены уголки японской, китайской, индонезийской природы. Это придает саду, кроме научного, популярного и познавательного, еще и прикладное значение. Он служит площадкой для акклиматизации и введения в культуру новых растений. А кроме того, создает эстетичный ландшафт.

Всего два года директорствовал Краснов. «Он умер, — писал вскоре Вернадский о своем друге, — среди работы в связи с садом и похоронен там же на выбранном им месте, про которое он писал: “Сделайте от моей могилы просеку, чтобы мне видна была Чаква с окружающими ее снеговыми горами, кусочками моря; я там впервые начал работу, там тоже осталась частичка моего я…”» 23

Война ворвалась в жизнь каждого. Пытался уйти на фронт простым солдатом Георгий. Но Вернадский сумел отговорить сына от этой затеи. Добровольно ушел на фронт его ученик и преподаватель Высших женских курсов по минералогии Виссарион Виссарионович Карандеев. Ушел и погиб в начале 1916 года.

Его смерть — одно из проявлений иррациональности жизни — произвела ужасное впечатление на учителя. Почему должен гибнуть молодой, полный сил, талантливый человек, в которого столько вложено и на которого возлагались такие надежды?

Вопросы не дают ему покоя. «У меня такое чувство, — пишет Вернадский, — что не надо было все-таки такому специалисту, как Виссарион Виссарионович, идти на фронт, т. к. его смерть неизбежно чувствуется страной по существу сильнее, чем смерть другого уполномоченного» 24.

Личность протаскивают сквозь грубые шершавые тиски общества, калечат и губят. За тысячу километров от Карандеева в те же дни на Дарданелльском фронте пулей в голову убит гениальный физик Мозли. Что потеряло человечество? Никто не может знать, только ясно, что уничтожается не только личность, но само будущее, рвутся неведомые нам нити мысли и творчества.

Уже не в первый раз, и далеко не в последний, ему приходится писать некрологи и заметки памяти своих учеников, и каждый раз он пытается сопоставить личность и несопоставимо узкую по сравнению с ней общественную среду. Сколько теряется с каждой гибелью, насколько снижается преображающий жизненный потенциал? «Нельзя забывать, что самостоятельная творческая научная работа, как всякая духовная творческая работа, — писал в память молодого умершего ассистента П. А. Алексата, — накладывает свой отпечаток на весь духовный облик человечества, одновременно неуловимыми нитями могущественным образом отражается на окружающем. Нельзя забывать, что духовная сила общества создается только существованием в его среде самостоятельной творческой работы отдельных лиц во всех областях культурной жизни — науке, философии, религии, искусстве, общественной жизни. Если бы даже данной личности и не удалось реально воплотить в жизнь ею созданное, то самое существование ее творческой работы есть уже акт жизни общества» 25.

Первый шок от войны проходил. Она становилась рутиной и бытом, к которому как бы и нельзя, а нужно привыкать. В сентябре Вернадский пишет Самойлову: «Сейчас понемногу начинаем входить в колею — на фоне мировых событий. Радиевые работы в этом году дали интересные научные результаты, но сейчас практически крупных залежей нигде нет… Сейчас кредиты мне на Ra-работы сокращают, но вести работу можно будет и в 1914 и в 1915 году.

Сейчас работа научная налаживается довольно трудно — но я думаю, ее надо поставить интенсивно. Ведь и война может легко протянуться и год и больше — а затем после войны увеличится интенсивность политической борьбы и придется налаживать разрушенную научную мировую организацию!» 26

Ближайшие события показали, что любые катаклизмы лишь увеличивали его сопротивление и энергию противостоять черным дырам истории. Все выносимо, если не погублена духовная сила нации.

Такой новой, вызванной войной работой, которая спаяла мысль и действие, оказалось исследование естественных производительных сил.

Уже давно, с 1912 года, в печати мелькают интервью и статьи Вернадского, привлекающие общественное внимание. Правительство отпускает все больше средств, расширяется круг радиологов, получающих новые навыки работы. 23 октября 1913 года он сообщает: «Только что позвонил Родичев из Думы — вносят законопроект о 100 ООО руб. на радиевые исследования Академии наук в связи с моими интервью» 27. Случай уникальный и исторический. Отдельной строкой в бюджете на 1914 год проходят научные исследования по конкретному вопросу. И несмотря на трудности (см. предыдущее письмо Самойлову), дело основывается. Учреждается постоянная Радиевая экспедиция (прообраз института), издаются ее труды. Вся территория охватывается исследованиями по одному плану.

Знания приобретают прикладное значение, кажущееся вначале побочным. Сначала ученый, занимаясь чистой наукой, мало связан с обществом. Кто не слышал об изгоях, всеми отверженных, в нищете делавших великие открытия. Потому-то и кажутся идеи науки — не от мира сего. Они — представители иных измерений и иных масштабов времени. Но постепенно знания теряют характер чистого постижения мира, переходят в сферу его освоения, преображения и построения. Человек из субъекта науки становится ее объектом, действующей силой.

Начавшаяся война особенно ясно показала, что вся жизнь уже затронута влиянием науки. Линия фронта пресекла многие линии связи с заграницей. Промышленность первой почувствовала отсутствие многих важнейших материалов, особенно стратегического сырья.

И тогда у Вернадского появилась идея создания особой Комиссии по изучению естественных производительных сил. Обосновывая КЕПС, Вернадский в самом начале 1915 года написал специальный меморандум. Потом его подписали академики А. П. Карпинский, Б. Б. Голицын, И. С. Курнаков, Н. И. Андрусов. 4 февраля академия приняла решение образовать КЕПС из тринадцати членов. Затем идея вышла из академических сфер на правительственный уровень и начала стремительно расширяться, захватывая и плодя все новые организации.

Ее совет из пятидесяти шести человек поручили возглавлять Вернадскому как инициатору, а обязанности секретаря возложили на Ферсмана. Сюда вошли представители многих научных и государственных учреждений. В КЕПС устремились министерства: военное, морское, путей сообщения, финансов, торговли и промышленности и множество правительственных комитетов. С другой стороны в нее ринулись научные общества: Вольное экономическое, Минералогическое, Московское испытателей природы, Петроградское естествоиспытателей, Русское географическое, Русское техническое, Русское металлургическое и др. Они заинтересованы в получении ассигнований на исследования, хотя бы и связанные с военными нуждами. Наука всегда ведь дает больше, чем замысливается, она всегда внезапна. Самая утилитарная вначале идея может завести в неизвестное и дать неожиданные результаты. С третьей — частные средства промышленников, заинтересованных в организационной и научной поддержке. (Достойно отдельного исследования, но в том же году и в Англии образовалось нечто похожее на КЕПС — правительственная организация по связи государства и науки.)