Крис Хатчинс - Путин

В результате промедления, в то время как элита российского флота задыхалась на дне моря, Путин, все еще не проинформированный о степени трагедии, катался на гидроцикле, загорал и сочинял поздравительную открытку к 70-летию актрисы, которой он восхищался. Тем временем, семьи членов экипажа подлодки «Курск» тщетно пытались получить больше информации о своих родных, в то же время флот отказался от всех предложений помощи со стороны Запада в организации спасательных операций. Лишь после разговора по телефону с президентом Клинтоном, длившегося более получаса, Путин осознал, что бедствия экипажа стали предметом международной озабоченности. Клинтон считал, что, если Путин не примет предложения помощи по спасению экипажа, то он проявит такую же бесчеловечность, как и его советские предшественники. Но Путину приходилось искать компромисс между аргументами Клинтона и резкими возражениями его генералитета, который полагал, что Запад был намерен украсть их военные тайны. В итоге он занял сторону Клинтона (в конце концов, именно он поднял ажиотаж вокруг личности нового премьер-министра России во время их знакомства в Окленде). Однако когда британская мини-субмарина была предложена Тони Блэром в качестве средства помощи в чрезвычайной ситуации, адмиралы оказали неповиновение Президенту, не давая разрешения на использование этой подлодки ввиду строго секретного статуса судна. Они оставались при своих убеждениях, считая, что сумеют справиться с ситуацией, но пока они изворачивались, все члены экипажа погибли, а СМИ обвинили Путина в этой трагедии.

Потеряв всякую надежду на спасение судна, военно-морское командование продолжало полностью блокировать информацию. Только когда «Комсомольская Правда», принадлежавшая олигарху Владимиру Потанину и, в целом, прокремлевская газета, заплатила взятку в размере 600 долларов офицеру Северного Флота, был получен полный список членов экипажа, и родственники узнали, кто был на борту судна, лежащего на дне моря. Затем последовали чрезвычайные события. Заместитель премьер-министра Илья Клебанов и адмирал Владимир Куроедов вылетели в порт Видяево, чтобы встретить родственников. Поступала непроверенная информация о том, что большинству родственников давали большие дозы транквилизаторов в целях борьбы с массовой истерией, но, как оказалось, эти сведения были ложными. Одной из женщин, Надежде Тылик, чей сын был в списке погибших моряков, как утверждалось, сделали инъекцию седативных препаратов, после того как она накричала на Клебанова, и ее пришлось выносить из конференц-зала, но позднее она заявила, что это «ложь». Ей сделали укол по рекомендации врача и по просьбе мужа, и через «пять минут, выпив чашку горячего чая», она вернулась в конференц-зал.

Национальная трагедия превратилась в международный скандал. Только ранним утром в субботу 19 августа, через неделю после того, как потонула подводная лодка «Курск», Путин вернулся в Москву, чтобы получить отчет о причинах трагедии. Той ночью было получено официальное подтверждение того, что вся команда погибла. Вся страна была в глубоком трауре, и Путин стоял перед одним из серьезнейших испытаний его жизни. Мужественно его принимая и в полной мере осознавая всю тяжесть случившейся в его стране трагедии, 22 августа он отправился в Видяево для встречи с семьями жертв, будучи полностью осведомленным о суровом приеме, который они уже оказали Клебанову.

Загоревший после отпуска, одетый в черный костюм и рубашку, застегнутую на все пуговицы, но без галстука, он появился в Офицерском клубе и встретился с враждебно настроенной аудиторией из шестисот человек, с пристрастием допрашивавших и глумившихся над ним на протяжении шести мучительных часов. Никогда еще российский лидер не сталкивался со столь враждебным приемом. Прилагая все усилия к тому, чтобы сменить свое обычно строгое выражение лица, он сказал собравшимся, что трагедия «ранила его сердце», и обещал вместе с ними добавиться ответа на вопрос, почему она была допущена. Но всего этого было недостаточно, чтобы утешить убитых горем родственников, которые хотели знать, почему он потерял столько драгоценного времени, прежде чем принять помощь иностранных спасателей. Почему он продолжал загорать на пляже вместо того, чтобы отправиться на место событий и руководить операциями лично? По возвращении в Москву Путин обнародовал заявление о том, что, узнав о несчастном случае, он хотел прервать отпуск и немедленно вылететь на место происшествий: «Но я воздержался и думаю, что поступил правильно. Прибытие в зону бедствия неспециалистов и высокопоставленных должностных лиц не помогает, а напротив, чаще является помехой. Каждый должен делать свое дело». Таков был его ответ на критику «бездействия» со стороны СМИ тогда, как Клинтон прервал свой отпуск, чтобы встретиться с пожарными, борющимися с пожарами на западе Соединенных Штатов, а канцлер Германии Герхард Шредер прервал свой отдых, чтобы присутствовать на поминальных службах по погибшим соотечественникам во время крушения парижского «Конкорда».

Некоторые из родственников моряков были удовлетворены предложением компенсации вдовам в размере зарплаты за 10 лет, хотя многие считали себя купленными и на удивление смело заявляли об этом.

Когда его спросили, почему спасательное оснащение флота было столь несовершенным по сравнению с техникой, прибывшей из стран, оказывавших помощь, Путин потерял самообладание и на редкость повышенным тоном сказал: «Я готов взять на себя ответственность за 100 дней своего пребывания у власти, но когда речь идет о последних 15 годах, я готов точно так же, как и вы, задавать им эти вопросы».

Такова была сила гнева родственников моряков, что Путину дали совет – который он принял – отменить запланированную церемонию спуска траурного венка в море на месте происшествия. Позднее он объяснил, что каждая из вдов и матерей получила более 30 000 долларов, а также дом в городе на их выбор: это было целое состояние для семей моряков, которые в конце эпохи Ельцина зарабатывали менее 50 долларов в месяц (даже капитан подводной лодки получал лишь 2400 долларов в год). Еще 130 миллионов долларов было впоследствии выделено на подъем 18-тысячетонного остова разбитого судна и благопристойных похорон погибших моряков; кроме того, было создано четыре новых военно-морских спасательных центра. Циники назвали это самой дорогой операцией по спасению своего доброго имени в российской истории.

Этот трагический эпизод дорого обошелся Путину с точки зрения популярности: по данным опросов, его поддержка снизилась на целых 8 процентов. Международная пресса единодушно атаковала его и правительство России за очевидное равнодушие. Лондонская газета «Дейли телеграф» описывала его как черствого и безответственного человека. Но самые суровые нападки ожидали его в Москве и исходили от канала Березовского ОРТ и все еще принадлежавших Гусинскому радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала НТВ. Более того, Березовский только что ушел в отставку с должности депутата Думы, объявив об организации своей «конструктивной оппозиции» Путину. Все три организации СМИ утверждали, что Кремль «пытался контролировать освещение встречи президента с разгневанными родственниками погибших в средствах массовой информации».