Франсуа Керсоди - Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

На рассвете 6 июня 1944 года 5000 судов высадили шесть дивизий союзников на нормандское побережье, 20 000 парашютистов приземлились в глубине обороны немцев. Эти действия прикрывали 8400 истребителей и бомбардировщиков. Находившийся в тот день в замке Клессхейм неподалеку от Зальцбурга Геббельс записал в дневнике: «Только что началась решающая великая битва этой войны. […] Фюрер этому более чем рад. […] Геринг тоже находится в Клессхейме. Как всегда, он настроен оптимистично, если не сказать слишком оптимистично. Кажется, что он уже выиграл эту битву» [556].

Но праздновать победу было рано: вечером 6 июня немцы, прижатые к земле огнем корабельной артиллерии и бомбежками, не смогли помешать союзникам продвинуться вглубь полуострова и захватить пять плацдармов между реками Орн и Вир. В тот день люфтваффе смогло задействовать в бою лишь 175 самолетов, которых моментально разогнали 3000 «спитфайров», «мустангов» и «тандерболтов», господствовавших в воздухе. Естественно, ни один «сверхскоростной бомбардировщик» Ме-262 не сеял панику и смерть на побережье… Девятого июня на помощь оборонявшимся частям вермахта из рейха вылетели 475 самолетов Ме-109 и ФВ-190, но и их смяла армада самолетов союзников. И на сей раз Геринг даже не заподозрил, что приказы, которые он отдает своим эскадрильям, тут же перехватывает и расшифровывает главное шифровальное подразделение Великобритании, расположенное в Блетчли. За неделю боевых действий 3-й воздушный флот люфтваффе потерял в небе Нормандии 360 машин. А на земле пять плацдармов сомкнулись, и на побережье начали высаживаться подкрепления. Двенадцатого июня союзники взяли Байо. Вермахт ничего не предпринимал в ответ, поскольку пути сообщения с западом систематически подвергались бомбежкам и подрывались. А также потому, что крупные наземные и воздушные силы немцы держали в резерве и даже усилили на севере, поскольку Гитлер считал, что основные силы союзников высадятся на побережье пролива Па-де-Кале [557]. Хотя немецким танкам и артиллерии удалось остановить наступление британцев в направлении Канна, американцы смогли закрепиться на полуострове Контантен и двинулись на Шербур.

Гитлер с опозданием понял всю серьезность происходящего. «Я никак не мог понять установку Гитлера, – писал впоследствии фон Белов. – Он все еще был уверен, что мы сможем отбросить высадившиеся десантные войска. Я же, в отличие от него, видел, что вражеская авиация имеет абсолютное превосходство и что огромная масса военной техники непрерывно наращивается. В сравнении с этим сосредоточением войск противника сил составных частей вермахта не хватало, а потому наши сухопутные войска действовали в одиночестве. В эти июньские дни 1944 года Гитлеру пришлось впервые по-настоящему понять, что значит полное господство в воздухе». Утром 16 июня Гитлер отправился в Мец, желая поговорить с фельдмаршалами Роммелем и фон Рундштедтом. Фон Белов вспоминал: «Рундштедт доложил обстановку на фронте, сложившуюся за последние десять дней, и сделал вывод, что невозможно выкинуть врага из Франции имеющимися в его распоряжении силами. Гитлер воспринял это весьма нервно и с недовольством ответил привычной в последнее время пустой фразой о применении “Фау-1” и ожидаемом в самые короткие сроки использовании реактивных истребителей».

Но появление Ме-262 затягивалось, а первые упавшие на Лондон «Фау-1» не оказали существенного воздействия на стратегическую обстановку во Франции. Союзники продолжали постепенно расширять плацдарм, Гитлер указывал своим фельдмаршалам, что им делать, находясь в сотнях километров от Западного фронта. А люфтваффе за вторую неделю боев потеряло еще 286 самолетов. И поэтому командованию пришлось отвести с фронта эскадрильи, которые не могли обеспечивать поддержку наземных войск и служили только для защиты своих аэродромов. Для того чтобы объяснить эту череду неудач, у Гитлера, естественно, уже имелся наготове виновный. «Фюрер сказал, что он никак не может управлять людьми из люфтваффе, – записал 22 июня Геббельс в дневнике, – потому что в вопросах авиационной войны не разбирается так же, как в том, что касается действий танковых войск. И добавил: самая большая ошибка Геринга состоит в том, что он не интересуется ничем, […] не доходит до сути вопросов, что он научил свое окружение докладывать ему только хорошие новости и что он живет в мире, полном иллюзий».

Может быть, Гитлер этого не понимал, но все это сильно похоже на автопортрет. Но времени на раскаяние у него больше уже не было, потому что на Востоке снова начались активные боевые действия. Двадцать второго июня 1944 года, в третью годовщину германского нападения на СССР, началась операция «Багратион»: Красная армия перешла в наступление по всему фронту группы армий «Центр», которая до той поры не была затронута весенними операциями. Теперь дело обстояло иначе: сначала 24 300 орудий, тяжелых минометов и «катюш» обрушили град снарядов на немцев, а затем в бой вступили 185 дивизий и 4000 танков, большинство из которых составляли грозные Т-34 с 85-миллиметровой пушкой, снаряды которой пробивали броню любого немецкого танка. Наступление поддерживали пять воздушных армий, имевших в составе 6300 самолетов и превосходивших силы люфтваффе в восемь раз [558]. Геринг спешно приказал переправить в Россию сто истребителей из Италии и еще пятьдесят из Германии, но для люфтваффе это было мизерным усилением, поскольку за то время, пока они летели, немцы потеряли вдвое больше машин. Спустя двенадцать дней фронт был прорван на протяжении 300 километров, группа армий «Центр» потеряла двадцать пять дивизий (350 000 человек). Русские войска последовательно освободили Витебск, Минск, а потом и всю территорию Белоруссии. А пять советских фронтов вышли к Висле.

Гитлер отреагировал на это как обычно: запретил любое отступление и снял с должностей командующих группами армий «Центр» и «Север» [559]. Он также отстранил от принятия решений начальника штаба сухопутных войск Цейтцлера, попытавшегося повлиять на его стратегию [560]. Двадцатого июля, когда фюрер собрал в своей ставке в Растенбурге всех военачальников, отовсюду потоками хлынули скверные новости. В Нормандии пали Канн и Сен-Ло, Контантен захвачен американцами, а британцы двигаются к департаменту Орн. В Италии союзники захватили Сиену, продвигались к Флоренции и приблизились к Готской линии, последнему оборонительному рубежу перед долиной реки По. На Востоке Красная армия потеснила немецкие войска в Эстонии и в Литве и глубоко вклинилась в Восточную Польшу, и теперь фронт проходил всего в сотне километров от Растенбурга. Трезво оценивая ситуацию, можно было сказать, что над рейхом нависла угроза с северо-востока, с востока, с юго-востока, с юга и с юго-запада… Но 20 июля 1944 года Гитлер источал оптимизм, явно желая произвести впечатление на своих генералов и ободрить Муссолини, прибытие которого в «Волчье логово» ожидалось во второй половине дня.