Владимир Шубин - Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

В отличие от Центра, где проходил подготовку Сибеко, учеба в Одессе проходила в «обычном» военном училище, хотя и по особой программе. В июне 1964 г. из Москвы в Одессу была направлена специальная группа, возглавляемая П. И. Манчхой, в которую входили и военные. В целом ее члены были удовлетворены уровнем подготовки южноафриканцев, но отметили необходимость большего внимания именно к партизанской борьбе. И вскоре, наряду с «Северным учебным центром» возник еще один, в Перевальном, недалеко от Симферополя специально для бойцов из национально-освободительных движений.

В течение почти четверти века именно эти два центра были основной учебной базой для «Умконто» в СССР, но позднее по просьбе руководства АНК в преддверии радикальных политических перемен в ЮАР стала вестись и подготовка офицерских кадров для сухопутных сил, авиации и флота в нескольких городах, от Минска в Белоруссии до Фрунзе в Киргизии.

Во время своего первого визита в Москву Тамбо говорил о необходимости получения стрелкового оружия и взрывчатых веществ, а затем и более тяжелого вооружения: пулеметов, противотанковых, безоткатных и зенитных орудий. Вопрос о поставках оружия был затронут еще Голдрейхом, и судя по записям в его дневнике, который также был захвачен полицией, советские военные проявили необходимую осторожность. Они отвергли его идею о «передачи оружия в открытом море» с советских судов на судно, которое будет приобретено АНК, и предложили как «самый безопасный и надежный путь» передачу через страну, с которой у СССР были «нормальные отношения», с согласия ее правительства. Голдрейх записал в своем дневнике: «Доброжелательное отношение этого правительства к нам. Пр-во дает нам свое оружие, а советские компенсируют» [1048].

Так на практике и были организованы поставки для АНК, сначала через Дар-эс-Салам, а позднее – через Мапуту и Луанду, хотя механизм компенсации практически не использовался, поскольку с согласия африканских правительств советское оружие направлялось в адрес их министерств обороны целевым назначением для АНК. Все ли такое оружие доходило для конечного «потребителя» – это уже другой вопрос…

Второй визит Тамбо в Москву состоялся в октябре 1963 г., по пути из Пекина, где делегация АНК во главе с ним участвовала в праздновании очередной годовщины образования КНР. Отношения Китая с АНК (а еще ранее – с ЮАКП) осложнились, когда эти организации отказались поддержать Пекин в разгоравшемся советско-китайском споре, однако финансовая помощь из Москвы помогла АНК преодолеть проблемы, связанные с резким уменьшением поддержки Конгресса со стороны Пекина.

Руководство АНК стало все более критически относиться к политике Китая, особенно в период «Великой пролетарской культурной революции», прежде всего потому, по словам Тамбо, что Пекином были установлены контакты с Преторией, а его влияние на правительства Танзании и Замбии создавало трудности для Конгресса. Тем не менее, АНК проявлял терпение и не реагировал публично на нападки из Китая в сообщениях агентства Синьхуа [1049].

К этому времени положение Конгресса и «Умконто» в ЮАР резко ухудшилось. Политические и военные структуры освободительного движения понесли огромные потери. Самый сильный удар по ним был нанесен при аресте на ферме в Ривонии, на окраине Йоханнесбурга, высшего руководства АНК и «Умконто», включая члена высшего руководства как АНК, так и компартии Уолтера Сисулу. Еще ранее, в августе 1962 г. был арестован, а затем приговорен к пяти годам тюрьмы Нельсон Мандела.

Последовал знаменитый Ривонийский процесс, на котором Мандела, привезенный из тюрьмы на острове Роббен близ Кейптауна, стал «обвиняемым № 1». Сказанные им в речи на суде слова «Мне дорог идеал демократического свободного общества, в котором все люди живут вместе в гармонии и с равными возможностями. Ради этого идеала я надеюсь жить и надеюсь достичь его. Но, если будет необходимо, это тот идеал, за который я готов умереть» [1050], – наилучшим образом свидетельствуют о мужественной позиции, занятой им и его товарищами. Полиция обнаружила в Ривонии несколько документов, из которых наиболее опасным для обвиняемых был план «Операции Майибуйе». Описание в плане подготовки к партизанской борьбе, за которой должно было последовать всеобщее восстание, показывает, что его составители переоценивали возможную помощь борьбе из-за рубежа. В документе говорилось: «…политическая изоляция Южной Африки от мирового сообщества наций и особенно активная враждебность к ней со стороны почти всех африканских стран и социалистического мира может привести к такой массовой помощи в различной форме, что государственные структуры [в Южной Африке] развалятся гораздо скорее, чем мы можем ожидать в данный момент». В плане упоминалось не только об «эффективном экономическом и военном бойкоте» ЮАР, но даже о возможности «вооруженной международной акции на некотором более продвинутом этапе борьбы» в самой Южной Африке [1051]. В дополнение к этому АНК надеялся создать на дружественной территории «политическую власть», которая со временем превратится во «Временное революционное правительство» (эта идея, несомненно, была заимствована из опыта алжирской революции), способное регулярно, еженедельно или раз в две недели, вывозить людей по воздуху из Южной Африки и поддерживать «надежный приток» туда подготовленного личного состава [1052]. К сожалению, реальности многолетнего пребывания структур АНК в, казалось бы, дружественных африканских странах позволяют сделать вывод, что этот план был фантастичным с самого начала. Но разве было бы справедливо судить разработчиков «Операции Майибуйе» вне исторического контекста? Как раз в то время когда готовился этот план, ряд лидеров независимых африканских стран на учредительной конференции Организации африканского единства в мае 1963 г. заявили о полной поддержке борьбы за освобождение «всех наших братьев-африканцев». Например, президент Гвинеи Секу Туре предложил определить дату, после которой, если правительство белого меньшинства останется у власти, ему придется столкнуться с объединенными военными силами африканских государств, а президент Алжира Бен Белла выразил готовность послать 10 тыс. бойцов на помощь «борющимся братьям» [1053].

Подготовив сотни бойцов в СССР и других странах, руководство АНК встретилось с огромными трудностями по переброске их обратно в Южную Африку. Неудача попыток сделать это через Мозамбик в 1967 г. и через Зимбабве при содействии ЗАПУ в 1967–1968 гг. [1054]вызвала напряженность в рядах АНК и особенно среди бойцов «Умконто».

Она была во многом снята проведением в танзанийском городе Морогоро в апреле-мае 1969 г. консультативной конференции АНК. Однако вскоре перед ним возникла новая проблема. В докладе, представленном на заседании Исполкома АНК двумя годами позднее, в 1971 г. говорилось: «В июле 1969 г. наша штаб-квартира получила уведомление с требованием, чтобы АРК вывел свои военные кадры из лагеря Конгва [в Танзании] в течение 14 дней. Причина для такого беспрецедентного уведомления заключалась в том, что наши кадры слишком долго оставались в Конгве и что они стали угрозой для безопасности страны… Другими словами, это означало ликвидацию «Умконто ве сизве». Согласно этому докладу, бойцы были направлены на «курсы переподготовки», а после их завершения АНК мог получить разрешение на их возвращение [1055].