Юлия Андреева - Букет незабудок

Одну из повестей Стругацких Александр Сидорович читал именно в таком виде. Ехал в метро, ловко перекладывая зеркало. Увлекся, зачитался, а когда очнулся, видит, что напротив сидит бабушка и глаза у нее как два пятака. Пытается понять, что происходит, в чем подвох, да не выходит.

Эту книгу Сидорович потом подарил Борису Натановичу. Мэтр такого чуда прежде не видел!

– После долгого перерыва приезжает на конвент из Испании Лев Вершинин, – рассказывает Евгений Лукин. – Вышли писатели на берег Финского залива шашлыки пожарить, да пива попить. Вершинин, как человек демократичный, – в первых рядах. Не к пиву, как это можно было бы вообразить – к мангалу. Стоит, сочное мясцо на шампуры нанизывает, все чин-чинарем. Вот уж и вкусный дух над поляной поднялся, постоял, уважительно внимая кулинарному искусству мастера, да и полетел на север и юг, на запад да восток гостей звать. Отменная закусь!

А рядом молодой человек из сознательных фэнов помогает. Мирно трудится, да все на Вершинина и его бейдж с надписью «Испания» поглядывает. Наконец, не выдержал, спросил:

– Вы из самой Испании?

– Из Испании.

– А что, в Испании читают русскую фантастику?

– Читают.

– А что вы читаете в Испании? Какие писатели больше нравятся?

– Ну, Лазарчука, Громова, Лукина… – неспешно переворачивая шашлыки, ответствует Вершинин.

– Да, но это же когда было?! – изумляется юноша.

Сидит Лев Вершинин в столовой с бейджиком Лазарчука на рубашке. Сидит – гуляш пережевывает, компотом запивает. Лепота! А напротив незнакомый дядька смотрит на него широко открытыми, горящими от восторга глазами, только что дыру еще не прожег. Наконец, когда Вершинину надоело в гляделки играть, соседушка возьми да и заговори:

– Андрей, мы так мечтали с вами встретиться, ваш «Транквиллиум» – это что-то потрясающее!

Лев Вершинин благосклонно выслушивает предназначенные не ему комплименты, а затем благодарит и тут же задает встречный вопрос. Мол, хотелось бы так же узнать, что вы думаете о моих друзьях-товарищах. Например, о Льве Вершинине?

Сколько же он тогда узнал всякого разного о себе и своих произведениях!

Однажды компания писателей-фантастов обменялась на конвенте бейджиками. Получилась отличная альтернатива реинкарнации. Только поменялись, не успели еще и по паре анекдотов друг дружке рассказать, как вдруг, откуда ни возьмись, нахлынули представители некоего глянцевого журнала с видеокамерами, микрофонами, пронырливыми ассистентами и улыбчивыми менеджерами. Вызывают на съемку Александра Громова, Андрея Лазарчука, Льва Вершинина, Святослава Логинова и Евгения Лукина – звездный состав.

Лукин и Логинов не спеша шествуют к съемочной площадке, где суетится мелкий планктон помощников оператора, выставлены декорации и Андрея Лазарчука уже снимают в роскошном скафандре, а на Александра Громова надет блестящий круглый шлем – не то водолаз, не то космонавт… В общем, красотища.

Присели Лукин и Логинов в сторонке, на диво дивное глазеют. Лукин, пользуясь случаям, сигаретку засмолил. Логинов рядышком здоровье бережет. Подходит девушка с дежурной улыбкой куклы Барби.

– Здравствуйте, вы на съемку?

– Да.

– Почему у вас, Саша, – обращается к Святославу Логинову, – на бейдже написано «Антарктида»?

– А это не мой бейдж, – с готовностью отвечает Логинов.

– А кто же вы? – и без того огромные глаза девы становятся еще больше.

– Я Святослав Логинов, – представляется Святослав Владимирович.

– А это тогда кто? – тычет она в сторону позирующего в шлеме Александра Громова.

– А это Громов?

– Стойте, идиоты! Вытаскивайте этого!

Ассистенты производят замену, извлекают ничего не понимающего Громова и устраивают на его место Логинова.

Девушка подходит к Лукину, с большим сомнением смотрит на него.

– А Вы кто?

– Я Лукин.

Она не верит.

– Ну правда, я Лукин. – Евгений расстегивает куртку и демонстрирует бейджик с красноречивой надписью: «Лев Вершинин. Испания».

Барби уже не улыбается, а только сверлит взглядом очередного самозванца.

– Телефон с вами? – наконец, находит она решение.

– Да.

Набирает номер, в кармане Лукина мобильник заводит заунывную мелодию.

Рот девушки расплывается в счастливой улыбке.

– А ну, быстро снимайте скафандр с того и наденьте его на этого.

– Да я этот телефон только что у Лукина спер, – обезоруживающе улыбаясь, сообщает Евгений Лукин. И тихо исчезает со съемочной площадки.

Один из конвентов «Странник» в Санкт-Петербурге. В оргкомитетовском номере гостиницы засели Дмитрий Громов, Олег Ладыженский, Александр Чертков и Лев Вершинин.

Вершинин рассказывает историю, произошедшую с ним в Одессе, когда он работал помощником мэра.

Как-то утром собрался Лев Вершинин на службу – трезвый, чистый, в костюмчике. И вдруг… Едва выбрался из подъезда, как натыкается на своего бывшего одноклассника, который ныне сделался раввином в одесской синагоге. А надо сказать, что сам Лева – мужчина достаточно крупный, так, по его словам, «этот раввин его больше и шире».

– Привет! – только и успел сказать Вершинин, как старый приятель подскочил к нему и с глухим шипением начал заталкивать бывшего однокашника животом в подъезд, из которого тот только что вышел, потом тем же манером вверх по лестнице, прямиком к двери квартиры. – Тссссссссссс, молчи! Ничего не говори, тссссссссс.

Вершинин молча подчиняется, открывает дверь. Раввин бесцеремонно заталкивает его в квартиру, вытаскивает из кармана флакон с какой-то непонятной жидкостью, выливает ее Леве на голову, со следующей присказкой: «А теперь дуй отсюда в землю галаадскую, и встретят там тебя три мужа и нарекут царем над всеми коленами иудейскими, кроме колена Беньямина».

Сказал – и был таков.

Лева попробовал жидкость на вкус. Оказалось, клубничное варенье. Отмылся, сменил пиджак, побрел на работу. А на следующий день решил выяснить, что это было. Пошел в синагогу, отыскал одноклассника-раввина. Тот, разумеется, с глубокого бодуна. Ничего не помнит. Но как-то собрал волю в кулак, сосредоточился, выслушал. Помолчал.

– И что это было, что ты хотел сказать? – не выдерживает слишком долгой паузы Вершинин.

– А ты что, считаешь себя достойным быть царем над коленом Беньямина?!

– Во время всего рассказа Вершинина Чертков, который был либо с бодуна, либо поддатым, все время перебивал рассказчика дурацкими комментариями, – отсмеявшись вместе со мной, продолжает Дмитрий Громов, – Лева стоически терпел. Когда же досказал, и Чертков снова полез с очередным витиеватым замечанием, не выдержал, схватил со стола чей-то недопитый чай, вылил его на голову Черткова и, поймав бедолагу за шиворот, произнес скороговоркой: «А теперь дуй отсюда в землю галаадскую, и встретит тебя там Александр Ройфе, и наречет тебя козлом», после чего пинком отправил Черткова в сторону двери. В этот момент входит Ройфе, и Чертков влетает тому прямо в солнечное сплетение. Ройфе сгибается и выдает: «У-у, козел!»