Юрий Малов - Мои московские улицы

© Малов Ю.А.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

Если бы меня попросили коротко ответить на вопрос, «с чего начинается Родина», то ответил бы, что для меня она начинается в Москве с Печатникова переулка, круто спускающегося с Рождественского/Сретенского холма от Сретенки или Устретинки, – как она называлась в прошлом, к Трубной улице. В этом московском переулке в старом двухэтажном доме в коммунальной квартире жила моя бабушка по матери, Иванова Анна Васильевна, вместе с сыновьями Иваном и Александром, и дочерьми Марией и Антониной. Именно с этим переулком Москвы и его окрестностями связаны у меня самые счастливые и беззаботные дни моего детства.

Восторженная беготня по длиннющему и пахучему коридору, куда выходили все комнаты второго этажа той секции дома, где жила бабушка, многолюдные семейные сборища взрослых по праздникам в просторной бабушкиной комнате с натопленной голландской печкой, облицованной белым кафелем, незабываемые походы с сестрой Ирой и дядей Ваней в цирк на соседний Цветной бульвар, зимнее катание на санках с крутого склона Рождественского бульвара на Трубную площадь – эти отрывочные, но яркие детские воспоминания, сохранились у меня на всю жизнь. Сретенка, Печатников переулок, Трубная площадь, Цветной бульвар навсегда остались в моей памяти самыми близкими и родными улицами моей Москвы.

На вершине Рождественского/Сретенского холма, контролируя проезд и проход к центру города, когда-то стояли каменные Сретинские ворота, через которые проходила дорога, уходящая к Троице-Сергиеву монастырю и далее – к Белому морю и его главному порту Архангельску, единственному выходу допетровской России во внешний мир. По этому пути пришел в Москву Михаил Ломоносов в поисках «своих университетов». Рядом со Сретенскими воротами на Рождественском холме, где в конце XVI века печатникам была пожалована земля, стояла небольшая деревянная церковь, первое упоминание о которой относится к 1631–1632 годам.

Новая профессия печатников появилась на Руси при Иване Грозном, который в 1553 году решил наладить в Москве книгопечатание, для чего повелел построить особый дом в центре Москвы на Никольской улице в Китайгороде, вблизи Заиконоспасского монастыря, получивший название Государев печатный двор. Здесь под началом диакона Ивана Фёдорова в 1564 году была издана первая на Руси книга – «Апостол», работа над которой велась в течение года. Недалеко от того места, где находился Государев печатный двор, в октябре 1909 года был установлен памятник первопечатнику Ивану Фёдорову скульптора И. Ф. Волнухина. Первопечатник изображен во время работы, рассматривающим свежий оттиск страницы книги. В наши дни этот памятник передвинули. Теперь он стоит на пересечении Театрального и Третьяковского проездов.

В свое время для нового печатного производства потребовалось много рабочих рук. Набрали мастеровых из разных мест, обучаться печатному делу. Поселили печатников первоначально на Никольской улице, а потом перевели в слободу за Сретенские ворота, где уже существовало поселение в 60 дворов, в которых проживали представители самых разных специальностей: ветошники, плотники, скорняки, сапожники, кафтанники, седельники, сабельники, серебряники. Посредине Сретенки раскинулась обширная Пушкарская слобода, где жили пушкари (артиллеристы).

К моменту возникновения Печатной слободы за Сретенскими воротами Белого города, где печатникам была пожалована земля, начало Сретенской улицы заполняли дворы мелких ремесленников и торговцев. Вся здешняя местность, находящаяся между современной Трубной улицей и Костянским переулком, именовалась «за Устретенскими воротами в Деревянном городе Новая слобода». Кстати, земля в районе Костянского переулка (включая слободу печатников) в начале XVII века принадлежала князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому, проживавшему неподалеку на Лубянке.

У Сретенских ворот в XVII веке теснились многочисленные мясные лавки, а в районе Колокольникова переулка с 1680 года находился колокольный завод Ф. Д. Моторина, где был отлит Царь-колокол для Кремля.

Население этих мест долгое время было занято исключительно торговлей и различными ремеслами – типичной жизнью пригородных слобод Москвы. Это в определенной степени предопределило и будущую городскую планировку длинной и узкой Сретенки – с её частыми, извилистыми переулками с небольшими двухэтажными постройками на ограниченном дворовом пространстве, где первый этаж дома занимала лавка, а на втором жили её хозяева.

Печатники поселились здесь у ручья, протекавшего во рву вдоль стены Белого города, которая проходила там, где сегодня поднимается в гору Рождественский бульвар. От этой границы дома слободы заполнили всю территорию вплоть до современного Печатникова переулка. Над слободой на вершине холма возвышалась уже упоминавшаяся церковь, чудом сохранившийся каменный вариант которой – построенной в 1695 году в царствование Петра I – дожил до наших дней. Назвали эту одноглавую церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы «в Печатной слободе у Сретенских ворот».

Приходские священники, в том числе церкви Успения Пресвятой Богородицы, вели метрические книги (регистрацию бракосочетаний, рождений и смертей) и исповедальные ведомости. По Переписной книге 1638 года в Печатной слободе в приходе этой церкви насчитывалось 27 дворов печатных мастеров (35 человек). Печатники в то время были людьми уважаемыми. Многие специальности этой профессии требовали грамотности и подлинного мастерства. Среди проживавших здесь в то время печатников были мастеровые самых разных специальностей. Вот, например, как выглядели некоторые положения должностной инструкции ведущих работников Печатного двора на начало XVIII века: «Должность наборщика – набирать слова, а тередорщика – печатать листы, батыйщика – ставить чернила; а у каждого стана обретается по два наборщика, по четыре тередорщика, по четыре батыйщика – итого по десять человек, которые в деле обретаются не все, но по пяти человек с переменой, по четыре дни, с отдыхом…» [1].