Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Если окончательное решение со шведской или венгерской стороны не будет принято до исхода текущего месяца, вопрос придется снять с повестки дня, и несчастных евреев, которых с помощью золота от их единокровных братьев можно было бы помочь переправить в нейтральные страны и затем далее, в Америку, придется считать решительно и без надежды на спасение погибшими.

Разрешение венгерского правительства пришло 28 июня, и, чтобы выиграть время, решили поручить это дело упоминавшемуся выше Вальдемару Лангле, 72-летнему шведскому преподавателю Будапештского университета, с 1938 года безвозмездно работавшему в качестве атташе по культуре шведской миссии. Сам Лангле, и так уже вовлеченный в деятельность Красного Креста, предложил прислать Фольке Бернадота, внука короля и вице-председателя шведского Красного Креста. В Музее холокоста в Будапеште хранится черновик письма на французском языке, в котором юденрат просил о том же короля Швеции. Однако граф Бернадот отказался от этого поручения, мотивировав отказ тем, что не может покинуть Швецию “из-за предстоящей важной работы в Красном Кресте” [25].

Как только назначение состоялось, Рауль получил доступ к отчетам МИДа о преследовании евреев в Венгрии. Он попросил у Вильмоша Бёма список венгерских арийцев – “надежных антинацистов”, с которыми мог бы связаться в Будапеште. Бём дал ему в числе прочих фамилии нескольких венгерских социал-демократов, но также и список венгерских нацистов, к которым Рауль смог бы при необходимости обратиться.

Когда новость о назначении Рауля распространилась, к нему стали обращаться венгры, жившие в изгнании. Они сообщили ему около сотни имен своих соотечественников, которым требовалась помощь. Одним из таких венгров был известный композитор Миклош Рожа, просивший спасти его мать и сестру. Директор стокгольмского банка Эрик Бьёркман тоже дал Раулю перечень друзей и коллег, оказавшихся в беде.

Учитывая деликатность задания, Рауль и Лауэр составили список кодовых названий для переписки и телефонных переговоров. Чтобы код не вызывал подозрений, все слова были связаны со сферой их деятельности, главным образом с продуктами питания. Кодовыми названиями “евреев” были “гусиная печенка”, “фазаны”, “куропатки”, но также и “специальные металлы” (Рауль имел отношение к компании Special - Metall Förening ). “Попытка подкупить” обозначалась как “приглашение на хороший обед”, “охранные письма” были “лекарствами” или “птичьим кормом”, “временные паспорта” – “лекарственными средствами” или “продуктами питания”. И для участвующих сторон выбирались кодовые названия, чтобы ввести в заблуждение немцев: американцев называли “Ларсон”, русских – “Сырная компания Йосефсон” ( Ostfirma Josefsson ), Вильмоша Бёма – “Густавсон”, Великобританию – “босс Густавсона”, шведскую прессу – “Андерсон”, шведское гражданство – “лекарство от ревматизма”, нацистов – “Плауэн & Ко”, Пера Ангера – “Елена” и т. д. Американцев назвали Ларсоном, потому что в Будапеште действовала фирма Леннарта Ларсона, и Леннарт Ларсон-младший жил там в годы войны; двоюродная сестра Рауля Май Ниссер, как упоминалось ранее, в замужестве была фон Плауэн, а жену Пера Ангера звали Елена. Поэтому то, что эти фамилии и имена упоминались в переписке и переговорах Рауля и Лауэра, для любопытных глаз и ушей могло показаться вполне естественным. Особенно остроумным было кодовое название русских – Ost по-немецки означает “восток”. “Йосефсон”, возможно, содержало скрытый намек на имя Сталина.

Дипломатический паспорт Рауля Валленберга.

Поскольку у Рауля не было опыта дипломатической работы, он получил некоторые основополагающие инструкции от руководства МИДа через Свена Графстрёма. Подобно Эренпрайсу, Графстрём, видимо, считал, что “нетрадиционное” отношение Рауля к своим рабочим обязанностям может повлечь за собой проблемы. Поэтому в письме к Перу Ангеру, заменявшему Даниэльсона на время его отпуска на посту главы миссии, Графстрём счел за лучшее уточнить формы работы Рауля. В письме подчеркивается, что в своей деятельности Рауль “естественно, во всем будет подчинен главе миссии, которого ему следует постоянно держать в курсе предпринимаемых им шагов”. Во время состоявшихся бесед в Стокгольме Графстрём “подчеркнул это господину Валленбергу”, и теперь Ангеру “как главе дипломатической миссии надлежит проследить, чтобы так и было”. Если возникнут какие-то конфликтные ситуации с властями, Графстрём рассчитывает, что глава миссии “даст господину Валленбергу нужные директивы”.

Сознавая опасности, которыми могло быть чревато поручение, Рауль перед отъездом приобрел девятимиллиметровый браунинг и 200 патронов. Согласно одному источнику, он купил старую модель, потому что она была дешевле, а ему хотелось сэкономить государственные деньги. Четвертого июля он получил разрешение на ношение личного оружия “в защитных целях”. “Револьвер должен лишь придавать мне смелости, – объяснял Рауль позднее Перу Ангеру. – Я надеюсь, мне никогда не придется им воспользоваться”.

Одновременно с интенсивной подготовкой к будапештскому поручению более или менее в прежнем духе продолжалась светская жизнь с ее ужинами, обедами и общением с женщинами. Однако отношения Рауля с противоположным полом, как мы видели, были довольно поверхностными. В возрасте 32 лет Рауль все еще оставался холостяком и не имел постоянной романтической связи. Было ли это результатом влияния деда, который описывал ужасы брака, или существовали другие причины, сказать трудно.

Однако у него было много подруг. Это следует из записей в карманном календаре. Зимой и весной 1944 года он ухаживал не менее чем за тремя девушками, причем одновременно: за Шарлоттой Арнбергер, Уллой Коллетт и Жаннет фон Хейденстам. В последний день мая он посватался к Жаннет, но получил отказ. “Он мне очень нравился, и я чувствовала себя чрезвычайно польщенной его предложением, но он меня не ошеломил, что ли, иначе я, может быть, сказала бы да”. На самом деле Рауль делал предложение стольким девушкам, что создается впечатление, что ему было не так уж важно, кто станет его невестой, лишь бы кто-то пожелал надеть на палец кольцо, уже изготовленное по его заказу.

Он больше не добивался руки Жаннет, но они продолжали встречаться. В последний раз они виделись, согласно календарю Рауля, 27 и 28 июня, всего за неделю до его отъезда. Он рассказал Жаннет, что ему предстоит правительственное задание в Будапеште, но не уточнял, в чем оно состоит, сказал только, что это “может оказаться очень опасным”. Столь же скрытен он был и при случайной встрече с Густавом фон Платеном.