Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Как мы видели, охранные паспорта появились очень быстро. В отчете Валленберга от 6 августа говорится об охранных письмах, но уже в своей следующей докладной записке, от 15 августа, он представляет и прилагает новый документ – охранный паспорт. Первые такие паспорта были выданы как раз в эти дни. Один из первых этот документ получил Эрвин Кораньи, отец которого работал на шведском сталелитейном заводе. Его паспорт датирован 18 августа. Поскольку охранным паспортом обеспечивалась вся семья, его жена Алис получила возможность покинуть концлагерь в Киштарче, а ее брат Дьёрдь – лагерь принудительных работ.

Если спрос на шведские охранные документы был велик и раньше, то новость об охранных паспортах привела к тому, что миссию буквально стали брать штурмом. Когда Пер Ангер вернулся из Стокгольма 29 августа, он обнаружил, что Валленберг перевел свою главную контору в само помещение миссии: “Тысячи евреев толпились на улице перед входом, в саду и во всех помещениях с ходатайствами об охранном паспорте”.

Решение о репатриации “шведских евреев” было принято венгерским правительством, и немцы дали на него свое согласие. Но это согласие было условным: сначала венгры должны обещать “доставить оставшихся евреев за границу как “рабочую силу”, как это сформулировал Валленберг в отчете в МИД от 29 июля. После “Протоколов Освенцима” все прекрасно знали, что значит “рабочая сила”, что подтверждается кавычками, в которые взяты эти слова. Ценой за репатриацию “шведских евреев”, таким образом, должно было стать возобновление депортаций. Опасения шведов по поводу того, что немцы, как писал Ангер, “рано или поздно начнут саботировать однажды одобренный план выезда евреев в Швецию”, подтверждались.

Хотя формально депортации прекратились, положение было очень далеким от стабильного. Депортации происходили и после этой даты. Так, например, Эйхману удалось, обманув юденрат и венгерские власти, увезти около 3 тыс. евреев из лагерей в Киштарче (в 30 км от Будапешта) и Шарваре (на западе Венгрии) соответственно 19 и 24 июля [30]. Поэтому были все основания полагать, что депортации возобновятся в полном объеме, как только позволит политическая ситуация.

Валленберг был убежден, что немцы никогда не допустят репатриации в Швецию. Он также считал, что “не в шведских интересах принимать чересчур большое количество евреев”. Поэтому он предложил попробовать защитить евреев на месте, интернировав их в “шведский лагерь” под охраной шведской миссии. Партнером Валленберга по переговорам был старший лейтенант Ласло Ференци, отвечавший за практическое осуществление депортаций и создание гетто в провинции. После перемен во внутренней и внешней политике он, однако, стал выдавать себя за друга еврейского народа, а свою прежнюю деятельность списывал на немецкие приказы.

Ференци попросил Валленберга снабдить его списком евреев, имевших право переехать в такой “лагерь”. На встрече присутствовали также первый секретарь шведского Красного Креста в Будапеште Александр Кассер и его жена Эржебет, которая переводила, поскольку переговоры велись по-венгерски. Чтобы окончательно не испортить настроение и без того уже раздраженному Валленбергу, госпожа Кассер решила не переводить все оскорбления, изрыгаемые Ференци. Встреча была успешной, 649 шведских подзащитных получили три дома, а Александру Кассеру удалось добиться того, что несколько домов были отданы под защиту Красного Креста. Выйдя из помещения, вспоминает Эржебет Кассер, они не могли сдержать радости и “положив руки друг другу на плечи, исполнили прямо на улице что-то вроде танца индейцев”.

“Лагерь” состоял из нескольких домов по улице Пожонь (Братиславской) в Пеште, чуть севернее моста Маргареты, где уже проживало много евреев. Впоследствии и близлежащие дома, в каждом из которых жило около 100 человек, тоже предполагалось включить в “собирательный лагерь”. Однако предложение вызвало сопротивление, поскольку планировалось, что жильцы этих квартир должны будут выехать, чтобы дать место “шведским евреям”.

Хотя Хорти делал все, чтобы отсрочить возобновление депортаций, в конце концов была назначена дата – 25 августа. Юденрат обратился к нейтральным странам и Ватикану с просьбой о помощи. В результате Иван Даниэльсон, папский нунций Анжело Ротта и швейцарский, португальский и испанский поверенные 21 августа передали венгерскому правительству ноту, в которой резко протестовали против “действия, несправедливого само по себе и бесчеловечного по форме, поскольку недопустимо преследовать и убивать людей исключительно по причине их расы”.

В эти драматические дни Валленберг развил невероятную активность. Из его календаря явствует, что 20 августа он посетил секретаря нунция Дженнаро Веролино, вероятно в связи с нотой протеста. На следующий день он встретился с представителями юденрата, а также с делегатом Международного Красного Креста в Венгрии Фридрихом Борном. А 24 августа, за день до планируемого возобновления депортаций, он посетил как министра внутренних дел Яроша, так и Ференци и капитана полиции в Бюро иностранцев Нандора Батизфалви, с которым Раулю в будущем предстояло иметь тесные и плодотворные отношения.

Возобновление депортаций увязывалось с интернированием иностранных евреев, которое должно было начаться 23 и закончиться 26 августа. Трем с половиной тысячам евреев с шведским и иным иностранным гражданством давалось тем самым 72 часа на переезд. Однако акции был дан отбой, и никакой новой даты не назначили. Причиной послужили “изменения в общей ситуации”, как это формулировал Валленберг в отчете Олсену. Под давлением наступления Красной Армии 23 августа прогерманское правительство Румынии, возглавлявшееся маршалом Антонеску, было свергнуто, и страна вступила в войну на стороне западных союзников. Это означало, что немецкая армия потеряла 380 тыс. солдат.

Не желая лишиться поддержки венгров, рейхсфюрер Генрих Гиммлер уже в три часа утра следующего дня приказал шефу СС в Будапеште Отто Винкельману прекратить дальнейшие депортации из Венгрии. В тот же день, 24 августа, Адольф Эйхман покинул Будапешт, а на следующий день, когда депортации должны были возобновиться, Веезенмайер получил официальное уведомление от венгерского правительства, что они отменены.

Валленберг отправился в Будапешт как шведский дипломат с американским поручением, но не успел до отъезда получить инструкции, направленные министром иностранных дел Халлом послу Джонсону 7 июля – не факт, что он вообще когда-либо их получил. В течение следующих нескольких месяцев американский МИД издал целый ряд новых инструкций, касающихся и Валленберга. Например, 10 июля Халл попросил Олсена использовать “все доступные каналы… включая Валленберга”, чтобы получить “на месте точную информацию о венгерском перевалочном лагере для евреев”, а также об Аушвице.