Иван Осадчий - Жизнь – Подвиг Николая Островского

О. – Да. Только «Тихий Дон», частично «Поднятая целина»…

Для меня было большой неожиданностью издание «Как закалялась сталь» в Японии: ведь там такая суровая жандармская цензура…

К. – Сейчас за границей большой интерес к вашей личности. Ведь в романе ваша личность играет большую роль.

О. – Раньше я решительно протестовал против того, что эта вещь автобиографична, но теперь это бесполезно. В книге дана правда без всяких отклонений. Ведь ее писал не писатель. Я до этого не написал ни одной строки. Я не только не был писателем, я не имел никакого отношения к литературе или газетной работе. Книгу писал кочегар, ставший руководящим комсомольским работником. Руководило одно – не сказать неправды. Рассказывая в этой книге о своей жизни, я ведь не думал публиковать книгу. Я писал ее для истории молодежных организаций (Истомол), о гражданской войне, о создании рабочих организаций, о возникновении комсомола на Украине. А товарищи нашли, что книга эта представляет и художественную ценность.

Если рассматривать «Как закалялась сталь» как роман, то там много недостатков, недопустимых с профессиональной, литературной точки зрения (ряд эпизодических персонажей, которые исчезают после одного-двух появлений). Но эти люди встречались в жизни, поэтому они есть в книге. Если бы книга писалась сейчас, то она, может быть, была бы лучше, глаже, но в то же время она потеряла бы свое значение и обаяние. Книга дает то, что было, а не то, что могло быть. В ней суровое отношение к правде. И в этом книга неповторима. Она не создание фантазии и писалась не как художественное произведение. Сейчас я пишу как писатель и создаю образы людей, которых не встречал в жизни, описываю события, в которых не участвовал.

К. – …Интересно, каков будет роман «Рожденные бурей».

О. – Вторая моя книга отличается от первой и по стилю, и по построению сюжета. Может быть, книга будет интересна фабулой, романтической подкладкой, будет увлекательна, но навряд ли будет иметь такое значение, как «Как закалялась сталь»; она в полной мере – создание фантазии: ни герои, ни поступки их не идентичны фактам. Я пользуюсь правом художника, – не искажая исторических событий, дать их в своем преломлении.

К. – Каков сейчас тираж «Как закалялась сталь»?

О. – Тираж ее сейчас достигает 1 500 000, и до конца года будет еще несколько изданий, всего будет 1 750 000 – 2 000 000 экземпляров. В два-три года книга выдержала пятьдесят два издания. В одном 1936 году она издана тридцать шесть раз. Даже для наших темпов это грандиозно. Она нашла пути к сердцам читателей, особенно к молодежи, потому что, помимо своих художественных достоинств, без которых она не волновала бы, она сурово-правдива. Книга нашла людей, о которых в ней рассказано: они пишут мне, и ни один не сказал, что я как-то исказил события или характеры.

Все события и участники их даны без прикрас, со всеми плюсами и минусами, со всеми страданиями и радостями.

К. – Искренно говоря, на меня сильнее всего действует ваша преданность идее коммунизма. Человек поставлен жизнью в такое положение, что не может быть активным на фабрике, заводе, и он находит иной способ работать. Чувствуешь большое уважение к такому человеку, поэтому у меня явилось желание увидеть вас.

Вы не только большой художник, вы своей жизнью возбуждаете в людях стремление работать, быть полезным обществу, делать, как вы. Ваш лозунг «не сдадимся» увлекает за вами многих и многих. Был ли у вас Роллан?

О. – Меня не было в Москве во время его пребывания там, но в следующий его приезд в СССР я надеюсь встретиться с ним.

К. – Когда-то будет написан роман о вас, я в этом убежден. Пока еще это время не наступило. Но вас уже знают за границей. Вы, несомненно, завяжете связь с большими писателями Запада… Скоро Островский будет известен во всем мире так же, как в своей стране. Буржуазия ценит мужество в людях. Ваше мужество вдохновляется большевистским духом. Буржуазия будет вынуждена узнать, что такое большевистское мужество и как его воспитывает партия. Из книги узнают человека, которого любит вся страна, которого уважает и бережет правительство.

О. – Товарищ (не обижайтесь, что я называю вас таким словом, это одно из прекраснейших слов, созданных революцией по тому содержанию, которое в него вкладывается), я хочу спросить вас о ваших убеждениях.

Вы – представитель буржуазной газеты, а ваши личные убеждения? Если вы – мужественный человек, вы должны сказать мне правду.

К. – За пять лет жизни в Москве я приобрел много друзей-коммунистов, которые относятся ко мне с полным доверием. Меня знают в НКИД как дружественного журналиста… «Ньюс кроникл» – либеральная газета. Мне приходилось не раз бросать работу в газетах, которые начинали вульгарно относиться к СССР. Я приехал сюда работать, так как мне хотелось жить в СССР и изучить его. Для меня несомненно, что коммунизм – следующий этап цивилизации.

О. – Безусловно! Но сейчас в капиталистических странах журналисты вынуждены прибегать ко лжи. Больше того, целые политические партии лгут в своей работе. Правды они говорить не могут, так как массы отойдут от них, и они должны маневрировать между двух групп – правящей группой и трудящимися массами. Наша партия состоит на восемьдесят процентов из пролетариев. Они честны своим трудом, и только они имеют право быть хозяевами страны. Нас обвиняют в разрушении творений искусства, но вы видите всю подлость этой клеветы. Нигде искусство так не охраняется, как у нас. А читают ли где-нибудь Шекспира так, как у нас? И это рабочие, которых считают варварами. А вопросы гуманизма! Говорят, что мы забыли это слово. Подлая ложь. Наоборот, гуманизм по отношению к врагам был причиной многих ошибок. Наша мечта – возрождение человечества.

К. – Да. В Сочи хорошо видишь заботу правительства о здоровье и отдыхе трудящихся.

О. – Это только начало. Ведь колесо в начале вращения не дает 1500 оборотов, это приходит постепенно. А помните «Россию во мгле» Уэллса? Он считал, что в Кремле сидят мечтатели и романтики и сочиняют сказки. Странный он человек – при огромном уме и таланте в нем все-таки такая ограниченность. Он пишет фантастические вещи и видит (правда, искаженно видит) на 1500 лет вперед, но не хочет видеть того, что творится сегодня у нас. Бернард Шоу – огромная личность, с необыкновенно острым умом, и его у нас прекрасно знают, и не только в городах, но и в селах…

К. – Самая светлая личность в мире – это Роллан.

О. – Да, и он привлекает к себе все чистые сердца. У него огромное сердце.