Вадим Каплин - Государева дорога

Берега реки – то высокие, с пластами красной, синей и белой глины, то низкие, заросшие ветлами, которые купали в воде свои ветви.

Весенние перевозки грузов по реке Юг испокон века были очень важным мероприятием для района. И к ним были готовы торговые работники. Выгрузка и погрузка велась днем и ночью. За короткий срок надо было получить и отправить тысячи тонн грузов: продовольствия, промышленных, хозяйственных и других товаров, удобрений, горючего.

Обратными рейсами из Никольска везли в Архангельск хлеб, лен, кожи крупного рогатого скота, смолу, деготь и многое другое. В тот же далекий северный город по большой полой воде гнали по Югу плотами лучший лес.

Десятки лет по большим и малым рекам продолжался сплав леса молем (бревнами) в свободном плавании, без сплотки. Сплавлялись сотни тысяч кубометров леса, хотя и потери были немалые – бревна скапливались в заторах, заломах. Они тонули, их разносило по пожням и озеринам. После спада воды немало бревен оставалось на берегах, в старицах. Шла караванка, зачищая хвост. До молевого сплава в половодье гнали плоты-плитки из 28–40 бревен. Сплачивали эти плитки умельцы, которые были в каждом лесопункте. Плоты были достаточно длинные.

– Сплоточным такелажным материалом являлись распаренные и скрученные стволики ели, березы, ивы, черемухи, – рассказывает бывший главный лесничий области Лев Николаевич Беляев. – Из молодых деревцев свивались кольца, при помощи которых и деревянного клина бревна крепились к поворине – поперечному нетолстому дереву на плоту. При входе в более крупные реки плотики собирались в линейки из 10 штук или паромы, сплоченные в два ряда. По выходе в Северную Двину паромы сплачивались в гонки по 1200–3600 бревен.

Даже на плотах-плитках, спереди и сзади их, были специальные устройства для весел-правил. Такое весло вытесывалось из прочного, средней толщины длинного бревна. Правило вставлялось в приспособление – поднятую над плотом перекладину, она закреплялась на определенной высоте так, чтобы сплавщику работать веслом было удобно, не наклоняясь.

Каждая гонка снабжалась лодкой, якорем, снастями. На переднем плоту устанавливалось устройство для причаливания к берегу, на последнем ставилась избушка для рабочих. На каждую линейку давалось два витчатых каната длиной 40–50 метров для причала и хватки плотов. И лишь впоследствии, при переходе к судовой тяге плотов, такелаж заменялся на стальные тросы различного диаметра. Первоначальные способы сплотки и витчатые канаты стали достоянием истории.

– Ты знаешь, как я впервые побывал в Никольске? – спросил меня Иван Степанович Конев.

– Нет, не знаю.

– С отцом гнали плоты с верховьев Юга.

– Куда гнали плоты?

– Не до Подосиновца, конечно. Там своего леса хватало. Как и все, сплавляли лес до Архангельска.

Пожилые люди слыхали о нашем Никольском силаче Иване Лобанове, который родился в Никольском районе, в верховьях Юга, в деревне Мочальники. О нем много писали в газетах и даже книгах. Была у меня и фотография Ивана Лобанова, на которой было написано: «Непобедимый богатырь города Архангельска».

Вот что пишет о силаче Ване Южаке Н.В. Уваров в книге «Великий Устюг в русском фольклоре» (2001 г., издательство «Полиграфист»).

«Рассказывали, в долине Юга, особенно в среднем и верхнем его течении, много сосновых боров. Жители этих мест издавна сплавляли лес плотами в Архангельск, хорошо зарабатывали на этом промысле. Им занимался и Ваня Южак. Доплыл он на плотах до лесной биржи в Архангельске, удачно продал свой лес. Чувствует, время сева подходит, надо возвращаться. Но парохода, идущего до реки Юг, не подворачивалось. Однажды пришел он на дровяной склад, где пароходы топливом запасаются. Присел отдохнуть. Через некоторое время подошел к этому складу грузовой пароход. Матросы сноровисто привязали его к причальной тумбе, положили сходни и стали грузить дрова.

– Куда направляетесь, братцы? – спросил Ваня.

– Кабыть на Юг, за лесом, – ответил один из матросов.

– Возьмите меня с собой, я заплачу.

– Проси об этом капитана.

Ваня подошел к капитану: «Господин капитан, вы направляетесь в реку Юг. Там моя родная деревня. Возьмите меня, я заплачу». Капитан ответил:

– Грузовым пароходам возить пассажиров запрещено.

– Сделайте божескую милость! – упрашивал Ваня. – Я согласен и работать вместе с матросами.

– Не могу, не проси, – ответил капитан.

Завершив погрузку дров, матросы убрали сходни, а чалку с тумбы, на которой сидел Ваня, не сняли. Надо было кому-то спрыгивать на берег или сбрасывать сходни. Старший матрос обратился к Ване с просьбой:

– Слушай, приятель, сними чалку и брось ее на палубу.

– Сделаю, – сказал Ваня.

Снял чалку с тумбы, но на палубу не бросил, а держал в руках. Капитан, видя, что сходни на палубе и чалка снята с тумбы, подал команду: «Вперед!»

Колеса начали медленно двигаться. Ваня держал канат в руках, упираясь ногами в тумбу. Колеса крутились, а пароход стоял на месте. Капитан дал вторую команду: «Полный вперед!» Колеса закрутились быстрее. Ваня уперся крепче, откинув назад свое туловище. Пароход по-прежнему стоял на месте. Капитан и матросы в удивлении смотрели на Ваню, казалось, все опешили. Такого и представить себе никто не мог. И капитан, оправившись от изумления, подал команду: «Стоп! Спустить сходни!» А Ване крикнул: «Заходи!»

Через несколько дней после отправления из Великого Устюга пароходики добирались до Никольска. Обычно первым приходил буксир «Буря». Длинным, протяжным гудком он извещал о своем прибытии. О приходе пароходов можно было догадаться и по включенным на суденышках динамикам радиотрансляции. Включались они на всю катушку, так, что их было слышно во всем городе. И снова народ, свободный от работы люд, молодые и старики высыпали на пристань. Сейчас это было самое бойкое, самое многолюдное место. Торгаши загодя готовились к приему товаров и грузов: освобождали складские помещения, приводили в порядок подъездные пути, создавали бригады грузчиков, которые давно ждали своего часа. На выгрузке товаров можно было хорошо заработать.

«Буря», поставив небольшую баржу под разгрузку, сновала по реке около пристани, а то и уходила на помощь какому-нибудь бедолаге-буксирчику, севшему на мель на перекате, хотя и стояли по берегам специальные навигационные знаки – бакены, указывающие фарватер. «Буря» бурей, но многие ждали первого пассажирского пароходика. Кто-то ожидал в числе пассажиров своих близких или друзей, кто-то надеялся встретиться с подругой, кому-то надо было отведать свежего устюгского пивца, что славилось на весь наш северный край.