Вадим Каплин - Государева дорога

– Здравствуйте, – сказал я, когда грибник повернулся.

– Здравствуй и ты. Говоришь, по лесу ходи, под ноги гляди.

– Так выходит.

Познакомились.

– А меня Иван Иванович, попросту Иван, – представился муж чина. – А чего ты с одной корзиной?

– Хватит одной.

Грибнику на вид было где-то под пятьдесят. В спортивном костюме, стройный, высокий, со светлыми лучистыми глазами, выглядел он достаточно молодо. На старика никак не похож.

– Грибочки у тебя, как на подбор, – заметил я, рассматривая небольшие мохнатые груздочки, волнушки и белые. На них ни одной веточки, ни травинки, ни кусочков другого мусора.

– Ночи стали длинные и прохладные, – продолжал Иван. – Грибочки, они тоже тепло любят. Вот и льнут к теплинкам: к южной стороне дерева, к теплому склону овражка, укрываются в травке, под опавшими листьями, – поделился мыслями грибник.

Он принес скатерку, разостлал на сухой горушке, нарезал хлеб, достал из рюкзака ложки.

– Попробуй, что у меня получилось, – ставя котелок с варевом, сказал Иван. – Присаживайся поближе.

В котелке оказался грибной суп из рыжиков-еловиков. От кушанья исходили неповторимые лесные грибные запахи. В похлебке попадались зеленовато-коричневые грибочки да ломтики свежей картохи. Такая вкуснятина – пальчики оближешь. Мы ели, не торопясь, смакуя каждую ложечку варева. Не хотелось оставаться в долгу, я принес бутылек, предложил выпить по стопарику за знакомство. Так и сделали.

– Родом я из соседнего Межевского района и тоже из такой глухой деревушки, какая здесь была, – сказал Иван. – Здесь же жил мой товарищ, с которым в армии в Первоуральске служили. Думал, встречусь с ним или что узнаю о нем. А тут кого спросишь? И деревни-то не стало. Отслужили мы с Михаилом срочную, и он в Мурманск, к кому-то из своих рыбу ловить подался. А я на сверхсрочную остался. Годы пролетели, и не заметил. Пенсию заработал. Да еще десять лет в школе по физкультуре работал. Потянуло что-то в родные края. Здоровье еще есть. Пожить бы вот так, на природе. Давно мечтаю.

– Так в чем дело? Проблемы какие?

– Проблем только у покойников нет. Женушку мою Галину сюда, в эту глухомань, на веревке не затащишь. Это еще полбеды. Дочка младшая Светка в институт поступила. На врача будет учиться. А это шесть лет. Сам понимаешь, одну в городе не оставишь.

– Это серьезнее, – согласился я.

Иван подошел к костру, поворошил угли, головешки в кучку сгреб и поставил над огоньком пузатый чайник, который стоял на земле у костра. Очень скоро вода в чайнике закипела, зафыркала в рожке. Грибник достал из рюкзака пачку чая, какую-то «принцессу», и, насыпав горсть в ладошку, стряхнул в чайник.

– В деревне чем хорошо? – продолжал Иван. – Тем, что живешь не рядом с природой, а среди нее. Домик деревянный, рубленый, это тебе не каземат городской, бетонный. Ничего лучше дерева ученые так и не придумали для жилища людей. Леса, луга, речка чистая – все рядом. Рыба, дичина какая, грибы-ягоды, само собой. Бывало, рожь вымахает, идешь по тропинке, тебя и не видно. У такой и колосья грузны, и зерно тяжело. Добрый урожай! Как он радовал душу. Конечно, и нелегко было, вкалывали порой до соленого пота, а на трудодни – шиш. Как взялись деревеньки-то в кучу сбивать, так и стали разбегаться люди, кто куда. Конечно, и время шло. И жизнь менялась. И у молодежи другие устремления появились. Не влекло, не манило их крестьянское дело. Хотелось и на города посмотреть. По смотрели, да там и остались. Каждому надо было решать, как построить свою жизнь. Поняли, конечно, что деньги даются большим трудом. А работать деревенские сызмальства приучены. Но нельзя и упрекать их за понимание жизни.

Труден хлеб крестьянский. И не в каждой деревеньке, особенно таежной и дальней, куда и дороги-то подходящей нет, останутся жить люди. Если асфальт рядом – другое дело. Хотя бы те земли обиходить. Не нам, пенсионерам, конечно. Мы-то – отработанный пар. Да что говорить?

Иван вздохнул и какое-то время сидел молча. Днем ветра не было и в помине. А сейчас, когда солнышко зацепилось за макушки островерхих елей, в низинке шевельнулся ветерок. И сразу залопотала осинка, зашелестела, зашушукалась, словно с желтыми листочками березового колка переговаривалась. А те сыпанули листвой на землю.

– Погода сменится, завтра дождь будет, – сказал Иван. – Ветерок на вечеру, да и заря алая. Ну, да ладно. Ни людям, ни нам сено не грести.

На дороге загудела автомашина.

– Это за мной сын из Пыщуга приехал, – сказал Иван Иванович и торопливо засобирался, складывая в рюкзак манатки. – Бывай здоров! – кинул на ходу.

Заря угасала, и было видно, как на западе наползали серовато-черные тучи.

Грибы с давних пор считаются деликатесом русской кухни. Только вот не каждый год радует отменным урожаем «лесного мяса». Дело тут, скорее всего, в погоде, во всяком случае, от нее зависит многое. Еще Сергей Тимофеевич Аксаков – один из старейших наших писателей-классиков, родоначальник русской охотничье-исследовательской литературы, кстати, и назвавший сбор грибов «тихой охотой», писал: «Ни суховея, ни дожделея грибы не переносят, им вольготно не в ливень, а в дождик – моросей-ситничек. В этом утверждении Сергея Тимофеевича, впрочем, как и во многих его других изречениях, «каждое лычко в строку». Почему ситничек? Да потому как дождик моросит, словно через сито, так мелки его капельки.

Давным-давно выдался однажды вот такой неурожайный на пластинчатые грибочки год. А пластинчатые – те, что особенно пригодны для солений и маринадов. Раньше такие грибы в народе называли губы. А почему губы? Так посмотрите, скажем, на шляпу розовой волнушки, молодого «бычка-кубаря» и сразу поймете – закругленные их шляпки очень похожи на губы человека.

В тот год даже в сентябре почти не было хмурых, мглистых деньков с туманами по утрам, а стояли ясные солнечные дни с холодными утренниками. Какие уж тут грибы. Для зимы, впрок, грибов никто и не заготовил.

В начале декабря, в сумерках, заглянул к Василию. Мы давно не виделись, и я был рад встрече с товарищем, испытывал к нему какое-то особое доброе чувство.

Едва открыл дверь, как услышал радостный голос хозяина:

– О! О! Проходи, проходи, прямо сюда, на кухню, подкрепимся малость – вот и картошка сварилась… Может, и грибочков желаешь?

– Какие грибочки? Сказывают старики, прошлой осенью их черт с квасом съел.

– У кого съел, а кому и оставил, – засмеялся Василий, доставая из холодильника трехлитровую стеклянную банку маринованных грибов.

– Ты смотри, – удивился я. – И что за грибочки?

– Хорошие. Осенние опята.

Я, как и многие мои земляки, в жизни не бравший этих хороших осенних грибочков, не считавший их даже за настоящие грибы, едва не поморщился.