Вадим Каплин - Государева дорога

Мне Николай Александрович почему-то напоминал того древнего охотника Потыла, у которого было зимовье, и именем которого и была названа деревня Путилово. Его потомок охотился там же, где ловил зверье Потыл, бродил теми же таежными тропами, и была у него таежная избушка, да и в деревне Николай Александрович жил недалеко от речки Потыловки.

В избе Глебовых было тепло, уютно и чисто. И это, прежде всего, благодаря стараниям жены Николая Александровича – Анастасии Карповны. Хозяйке помогали жившие у них на квартире старшеклассницы средней школы Галя, Тоня и Люся Зубовы. Не раз я ночевал у Глебовых. Вечерами сидели долго. Множество забавных лесных историй, былей и небылиц рассказывал охотник. И все о зайцах, куницах, норках, горностаях, водных и полуводных обитателях рек, речек и других водоемов. А рассказов о крупном звере – хозяине наших северных лесов – медведе что-то не припомню. Но встречался же охотник с ними. И знаю, что храбрый был Николай Александрович и на последней войне участвовал. И медведя бы не струсил. Предполагаю, что охотиться на него просто не хотел.

Были, конечно, у Глебовых и дети, но уже взрослые, и жили отдельно. Сыновья – тоже охотники. Внук Н.А. Глебова Николай Владимирович Глебов – крупный предприниматель лесной отрасли.

Морозным зимним вечером я вновь встретился со своим другом в его гостеприимной избе. Жена охотника, Анастасия Карповна, вязала шерстяные носки, девочки-школьницы, дочери знакомого из лесопункта, Галя, Тоня и Люся Зубовы, учили уроки, а мы с хозяином беседовали.

– Здоровье, говоришь, как? Не жалуюсь. Иной раз в лесу до ниточки промокнешь, вернешься, Карповна ругает, а я слушаю да на охоту собираюсь. Врач Юмалов сказал: «На таком воздухе живешь, не заболеешь. Лес ото всех болезней лечит». Верно говорит. Лес – он как санаторий.

На охоте есть у меня хорошая помощница – Ветка. Она все берет: и белку, и куницу, и глухаря. У сына Володи востроушка из питомника тоже добрая.

Глебов Николай Александрович из деревни Путилово. Фото В. Каплина

Медведя, лося, выдры в наших суземах много. Больше всего я за куницей охочусь. Лонись куница верхом ходила, рябиной лакомилась. Редко следок заприметишь. Однажды в шохре Ветка отыскала старый след. Снег уже глубок был, собака по уши тонет. Подался я на лыжах и на свежий следок наткнулся. Оставил зверек несколько отпечатков на снегу и на елку забрался.

Сделал я кружок – ни следка, ни опороху не приметил. Вернулся обратно. Вижу, рядышком у елки высокий осиновый пень стоит. Стукнул по нему топором – гудит, как бочка. По звуку понял, что дуплистый. Цигарку свернул, закурил. Куница не показывается. Решил срубить пень. Только ударил топором, она пулей из дятлобоины вылетела. Сначала на елку, потом на другую. На ней и затаилась. Тут я ее и осмотрел. За сезон несколько куниц добыл, почти сотню белок отстрелял. Летом ивовое корье заготовлял да сыну новый дом строить помогал.

Николай Александрович закурил и загадочно улыбнулся.

– Сейчас побываем мы с тобой на глухарином току. Ну-ка, девочки, заведите нам глухарев-то.

Галя нашла пластинку и включила проигрыватель.

– Ближе к рассвету на полянах и лесных вырубках начинают бормотать и чуфыркать тетерева, – говорит диктор.

– А это дятлы долбят, весну встречают, – поясняет охотник. – Слыхал, как поточки заводят на реке? – спросил меня Александрович. – Это тянул свою длинную, трескучую трель козодой.

– Найдешь перышко от этой птицы, сколько в молоко обмакнешь, столько и сметаны будет, – улыбнулся старик, поведав мне о народном поверии.

Вдруг Александрович встрепенулся, как-то по-особому заблестели глаза у старика.

– Поет! Слышишь?

В избе охотника, словно на токовище, разносились чарующие звуки глухариной песни. И невольно вспомнился яркий ночной костер недалеко от глухариного тока. Темнозорь и первые проблески зари. Раным-рано начинает петь глухарь – большая черно-коричневая птица с красными бровями и бородой из перьев.

Эта лесная деревенька приютилась в дальнем лесном уголке в Юго-Западной части Никольского района. Знаток этих мест педагог и краевед Иван Макарович Парфенов писал, что Зырянский починок возник после отмены крепостного права и после столыпинских реформ. Название починка явно этнического происхождения. Зыряне – это одна из народностей Коми в давние времена. Почему переселенцы покинули свой благодатный край и приехали сюда? Не сразу разгадал эту загадку. У них в Коми, в тайге-парме было много зверя и птицы. Наряду с куницей обитал ценный пушной зверек соболь с искрящимся красивым мехом, водились росомахи и рыси, хори и горностаи, сохатые и бурые медведи. В многочисленных реках и речках в изобилии обитали лососевые рыбы: семга, нельма, сиг, омуль, голец и другие. Встречался даже сибирский красавец таймень.

Зыряне занимались промыслом пушных и других зверей, добывали пушнину и дичь, ловили рыбу. Тем и жили. Но Коми суровый край. На северо-востоке вечная мерзлота, зимой – лютые морозы. Природные условия Севера не позволяли по-настоящему заниматься сельским хозяйством, выращивать хлеб, который всему голова. Привыкшие к просторам северных лесов переселенцы и не помышляли об украинских черноземах или тепле Крыма. Им бы поближе к лесу, да чтоб хлебушко рос: ржаной мучки смолоть, да мучки овсяной – блины хозяйкам испечь, толоконца приготовить да крупки. И выбрали они наш не столь и дальний край. Гонцов снарядили. Встретились они не только с тогдашним начальством, но и с местным людом. Расспросили посланцы о местах здешних, что и как, да не помешают ли кому, ежели жить приедут. Понравились зырянам русские мужики, простые да приветливые.

Приезжайте, говорят, наших суземов всем хватит, только и у нас мох, да ох!

Приглянулось визитерам одно веселое высокое местечко недалеко от речки Каменухи. Сюда и приехали покамест первые поселенцы Пешаковы Дмитрий Михайлович да Тихон. Позднее и другие явились. Поначалу около речки Каменухи времянки, что тебе охотничьи избы-зимницы, поставили. И в них было спасенье от непогоды, осеннего промозглого дождя и холода. Осенью на суходолах мужики лес рубили. А были те места рядом, за Каменухой. Деревья на суходолах крепкие, ядреные, а еще кремнисты и звонки. С весны за настоящее строительство взялись. Наперед знали, что вкалывать, гнуть спины придется – не на обжитое место ехали. С утра до вечера стучали топоры. Делали все на совесть, надежно, надолго и красиво. Жить собирались. В бревнах вынимали пазы, куда закладывали мох при сборке сруба. Мох обладает отличными теплоизоляционными свойствами.