Борис Фрезинский - Судьбы Серапионов
- Название:Судьбы Серапионов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Академический проект
- Год:2003
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:5-7331-0168-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Фрезинский - Судьбы Серапионов краткое содержание
Книга Б. Я. Фрезинского посвящена судьбе петроградских писателей, образовавших в феврале 1921 г. литературную группу «Серапионовы братья». В состав этой группы входили М. Зощенко, Н. Никитин, Вс. Иванов, М. Слонимский, К. Федин В. Каверин, Л. Лунц, И. Груздев, Е. Полонская и Н. Тихонов.
Первая часть книги содержит литературно-биографические портреты участников группы (на протяжении всего творческого и жизненного пути). Вторая — на тщательно рассмотренных конкретных сюжетах позволяет увидеть, как именно государственный каток перемалывал судьбы русских писателей XX века, насколько губительным для них оказались попытки заигрывать с режимом и как некоторым из них удавалось сохранять человеческое достоинство вопреки обстоятельствам жестокого времени. Автор широко использовал в книге малоизвестные и неопубликованные материалы государственных и частных архивов. В качестве приложения публикуются малоизвестные статьи участников группы, а также высказывания их коллег, критиков и политиков 1920-х гг. о Серапионовых братьях.
Судьбы Серапионов - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В 1966 году то же издательство выпустило стандартным тиражом 30 тысяч экземпляров «Книгу воспоминаний» М. Слонимского, где о творческих спорах Серапионов речи не было и о Лунце говорилось сухо: «Жил в Доме искусств семнадцатилетний Лев Лунц, романо-германист, филолог, которого в университете считали будущим ученым, а в Доме искусств видели в нем будущего литератора — драматурга и прозаика» [1357] М. Слонимский. Книга воспоминаний. М.; Л., 1966. С. 64. С. М. Слонимский в статье «Воскресение из небытия» пишет об очерке своего отца М. Слонимского о Лунце из «Книги воспоминаний» 1965 года ( Л. Лунц, Вне закона. СПб., 1994. С. 5), однако, как читатель увидит из публикуемых здесь писем, воспоминания М. Слонимского о Лунце были закончены лишь в 1968 году и, следовательно, в книгу 1965-го войти не могли.
. Характерно, что в перечне Серапионов [1358] Там же. С. 124.
у Слонимского Лунц попал в «и другие» — несомненная уступка цензуре, т. к. в издании того же очерка в том же издательстве в 1975 году [1359] Всеволод Иванов — писатель и человек. М., 1975. С. 93.
имя Лунца в списке Серапионов значится.
Так или иначе, но возникающая, по слову Федина, литература о Серапионах мало-помалу готовила почву для «реабилитации» имени Лунца и, стало быть, для выхода его книги в СССР.
Существенным толчком в этом направлении стала энергичная деятельность Соломона Семеновича Подольского, историка литературы и театра, отсидевшего положенный срок в Гулаге, вернувшегося в Москву к любимой работе, много занимавшегося наследием Вс. Мейерхольда и неожиданно заинтересовавшегося Лунцем. В короткое время целеустремленный Подольский собрал тексты Лунца и биографические материалы о нем, завязал переписку едва ли не со всеми, кто знал Лунца лично (в СССР и за рубежом) и на основе всех добытых материалов написал большую статью о Лунце, намереваясь со временем доработать ее до объема книги. С рукописью своей статьи Подольский познакомил всех здравствовавших тогда Серапионов [1360] Сохранилась рукопись работы С. С. Подольского с правкой В. Каверина, Н. Тихонова, В. Шкловского и М. Слонимского, относящейся к 1968 г. (РГАЛИ. Ф. 2578. Оп. 1. Ед. хр. 38). Конечно, желая автору только добра, рецензенты всячески смягчали текст, доводя его до цензурной кондиции (Каверин «зрелого мыслителя» заменил «серьезным юношей»; Тихонов заменял «еврейскую тему» на «библейскую», советовал не упоминать о Кронштадтском восстании и слова «Лунц шел немного впереди, хотя и был младшим братом» отметил вопросом «Зачем это?»; Шкловский «большого художника, независимого и сильного мыслителя» вычеркнул; Слонимский «сильный и многогранный писательский» талант заменил «литературным», вычеркнул упоминание писем Ходасевича и цитаты из них, заменил Марию Игнатьевну Будберг «секретаршей Горького» и т. д.).
— казалось, что имя Льва Лунца снова может их объединить. Именно в процессе этого общения Подольского с Серапионами возникла мысль об издании книги Лунца и о Комиссии по его наследию.
Вот фрагменты писем Елизаветы Полонской к С. С. Подольскому [1361] РГАЛИ. Ф. 2578. Оп. 1. Ед. хр. 103. Л. 1–9. Отметим, что из писем Серапионов С. С. Подольскому в его фонде в РГАЛИ только письма Слонимского и Федина закрыты (отнюдь не их адресатом).
26 июня 1966 года (Комарово, Дом творчества писателей).
<���…> Сегодня к обеду почта принесла Ваше письмо из Паланги. Мне было очень приятно получить его и сообщить Михаилу Леонидовичу <���Слонимскому>, который сидит за соседним столом. Он, как Вам известно, старый скептик, не верит в создание книги о Лунце. Но я верю в Вас и в Ваше упорство. <���…> С нетерпением ожидаю Вашей статьи о Левушке Лунце!
27 августа 1966 года (Комарово).
<���…> Спасибо Вам за письмо в Комарово и за рукопись, которую Вы послали Михаилу Леонидовичу. Он еще не получил ее и только сегодня отправился в Ленинград, несмотря на протесты жены и свирепствующий здесь ураган. Не предавайтесь деморализации, Соломон Семенович, то ли Вы еще вытерпели (не мне говорить Вам об этом). Слонимский от природы скептик и маловер, но он верный друг, ручаюсь за него!
2 сентября 1966 года (Ленинград).
<���…> От Михаила Леонидовича я получила Вашу рукопись и прочла ее с большим интересом. Конечно, Ваша статья еще потребует Вашей собственной доработки, да и карандаша добросовестного редактора. Федину и Тихонову нужно послать ее в доработанном виде. Каверину дайте ее так
18 сентября 1966 года (Ленинград).
<���…> Вы напрасно беспокоитесь, ни Слонимский, ни Полонская не могут помочь Вам написать книгу о Лунце. У Вас есть достаточно силы воли и воображения, чтобы представить себе десять молодых людей, брошенных в котел революции и отзывающихся на это со всей страстью молодости и таланта. Мы верили в нашу эпоху и никто бы не мог нас разубедить ни кнутом, ни пряником. Мы не теоретики, мы не заботились о том, в какую группу нас запишут теоретики. Мы стояли за революцию и не боялись ничего. У меня в порядке дня книга воспоминаний, она в плане 67 года [1362] Книга Е. Г. Полонской «Встречи» не издана до сих пор; отдельные главы из нее публиковались в периодике в 1960–1990 годы.
и я не могу терять время на чтение теоретических статей. Охотно подпишу коллективное заявление в издательство о книге, посвященной Льву Лунцу. Ваше дело писать <���…> Несмотря на Замятина, который был для нас авторитетом литературным, Лунц был ближе к Виктору Гюго по чувству, хотя русские эстеты не признавали Гюго как поэта…
21 декабря 1966 года (Ленинград).
<���…> Не знаю, что Вам ответят другие Серапионовы братья. Некоторые из нас очень осторожны, «другие уже стали классиками», как писал Лунц. Что касается меня, то я поддержу Ваше предложение об издании «Собрания сочинений Льва Лунца».
Наиболее тесные и доверительные отношения сложились между Подольским и Вениамином Кавериным, чья последовательно антисталинская позиция убеждала Подольского в надежности каверинской поддержки.
Активные поиски С. С. Подольского и посвященная Лунцу диссертация западного слависта Гари Керна, равно как и его сенсационная публикация писем из архива Лунца в нью-йоркском «Новом журнале» [1363] Каверин настойчиво пробивал републикацию этих писем в СССР и в конце концов напечатал многие из них в своей книге «Вечерний день» в 1982 году.
— все это подсказало Каверину мысль о сборнике произведений Лунца [1364] См. об этом; В. Каверин. Эпилог. М., 1989. С. 445.
. Для практического осуществления этого плана Каверин придумал создать официальную Комиссию при Союзе писателей по литературному наследию Льва Лунца и уже от ее имени добиваться издания книги. Правда, сам Каверин в «Эпилоге», написанном «в стол» в 1970-е годы, утверждал, что «вопреки увлечению Подольского не верил в нашу удачу» [1365] Там же. С. 446.
, однако, скорей всего, это грустное высказывание post factum, а в середине 1960-х Каверин испытывал обычно свойственный ему оптимизм.
Интервал:
Закладка: