Екатерина Леткова - О Ф. М. Достоевском

Но история — судья справедливый. К пятидесятилетию со дня смерти Ф. М. Достоевского его имя не только не предано почтительному забвению, как большинство когда-то дорогих и славных имен, но (как, может быть, одно только имя Пушкина) становится чем старше, тем ближе и дороже. Оно прошло через негодующую критику 60-х годов, через резкие общественно-политические счеты 70-х, через почтительное молчание 80-х, через множество литературных наслоений (декадентство, символизм, индивидуализм и пр.), через бурю и грозу, потрясшую мир, — и горит все ярче и ярче.

1932 {2} 2 Печатается по изданию: «Звенья», т. 1, М.-Л. 1932, стр. 459–477.

Е. П. Леткова-Султанова (1856–1937) — писательница, переводчица, общественная деятельница конца XIX — начала XX века. В 1881 году в «Русской мысли» была напечатана ее первая оригинальная повесть «Ржавчина». Потом рассказы ее появляются один за другим на страницах «Отечественных записок», «Северного вестника», «Русской мысли», «Русского богатства», «Мира божия».

Основная тема творчества Летковой — изображение душевного состояния интеллигенции в эпоху «бездорожья».

Е. П. Леткова была последовательницей революционного крыла народничества, близкой к кругу Н. К. Михайловского и Глеба Успенского. После Великой Октябрьской революции она — сотрудник Дома литераторов, Госиздата и издательства «Всемирная литература». Ей принадлежат многочисленные переводы с французского, итальянского и других языков. Была она знакома и состояла в дружеской переписке с Гл. Успенским, Н. К. Михайловским, Л. Андреевым, П. Д. Боборыкиным, Ф. Д. Батюшковым, А. Блоком, С. А. Венгеровым, М. Г. Савиной, К. С. Станиславским, А. А. Шахматовым, А. И. Южиным; оставила богатые наблюдениями не только лично биографического характера, но и общественно-литературного значения воспоминания об И. С. Тургеневе, А. П. Философовой, Гл. Успенском, Ф. М. Достоевском, П. Ф. Якубовиче-Мелыдине и др.

Набрасывая воспоминания о Достоевском, Леткова переносится в те времена, когда она была двадцатичетырехлетней девушкой, курсисткой московских Высших женских курсов Герье: в ее воспоминаниях отражены настроения передовой студенческой молодежи той поры. Свято чтя традиции шестидесятников, молодежь эта, в дни открытия памятника Пушкину, сопоставляя Тургенева с Достоевским, отдает свои симпатии Тургеневу.

Воспроизводя в своих мемуарах споры вокруг имени Достоевского в среде революционно настроенной народнической молодежи, Леткова проверяет их критерием времени. В творческом отношении она испытывала некоторое тяготение к тематике и образной системе Достоевского. Это отмечал еще в 1899 году в своей рецензии на первые произведения Летковой Н. К. Михайловский («Русское богатство», 1899, N 8, 11). В архиве Летковой среди черновых бумаг сохранились наброски проспекта пьесы по мотивам повести Достоевского «Маленький герой» (ИРЛИ, архив Е. П. Летковой-Султановой, ф. 230, N 52).

В книге, которую она задумала под названием «Дорогие тени (русский писатель, народ и свобода)», Достоевский занимал место после Некрасова, перед Л. Толстым. В сохранившемся плане очерка о Достоевском Леткова акцентирует внимание на том, что вынес этот русский писатель за свое стремление дать счастье родине, подчеркивая, что «ничто не могло сломить его могучее дарование; никто не мог убить его веры в родину и народ». Этот вывод перекликается с заключительными словами воспоминаний, — о суде истории, который определил в творчестве Достоевского временное и преходящее и то, что, пройдя «через бурю и грозу, потрясшую мир, — <���…> горит все ярче и ярче».

Печатается по изданию: «Звенья», т. 1, М.-Л. 1932, стр. 459–477.

Стр. 380. «Пятницы» у Я. П. Полонского вели начало еще от дружеских собраний по пятницам в начале 40-х годов на квартире молодого поэта, бывшего тогда студентом Московского университета. После некоторого перерыва (пятилетнее пребывание в Грузии и поездка за границу) они возобновились с возвращением Полонского в Петербург в 1858 году и продолжались вплоть до самой смерти поэта (1898). Наряду с изредка появлявшимися представителями высшей бюрократии — Победоносцевым и Витте — посетителями «пятниц» Полонского были Тургенев, Достоевский, Григорович, Потехин, Плещеев, Антон Рубинштейн, Горбунов, Савина, Айвазовский, Верещагин, Репин и др. О «пятницах» Полонского 1879 года см. воспоминания Д. Н. Садовникова «Встречи с И. С. Тургеневым» («Русское прошлое», 1923, N 1).

Стр. 381. В тексте ошибочно: 1846 года.

Плещеевым. (Прим. Е. П. Летковой-Султановой.)

Стр. 383. Петрашевец Н. П. Григорьев.

Стр. 383. С воспоминаниями Е. П. Летковой об услышанном ею на одной из «пятниц» у Полонского в 1879 году рассказе Достоевского совпадает в общих чертах и описание, по-видимому, этой же пятницы в «Листках из записной книжки Ободовского» (ИВ, 1893, N 12, стр. 773–777).

Когда я записала этот вечер у Полонских и, всегда боясь «достоверных свидетельств», прочла Якову Петровичу, чтобы проверить, так ли передала я слова Достоевского, Яков Петрович добавил, что последняя фраза Федора Михайловича: «Прошло ли?» — намекает на его болезнь (падучая), развившуюся на каторге, но зародившуюся, как он предполагал, на эшафоте… (Прим. Е. П. Летковой-Султановой.)

Стр. 385. Речь идет о картине В. В. Верещагина «Скобелев под Шипкой» (1878–1879).

Стр. 386. Имеется в виду русско-турецкая война 1877–1878 годов.

Стр. 386. См. прим. 11 к стр. 388.

Стр. 387. Разные по темпераменту, по эстетическим и общественным воззрениям, Достоевский и Гончаров почти никогда не сталкивались ни в жизни, ни в литературе. Достоевский уважал Гончарова как художника и в то же время относился с оттенком презрения к его бесстрастию: «с душою чиновника, без идей, и с глазами вареной рыбы, которого бог, будто насмех, одарил блестящим талантом» (письмо к А. Е. Врангелю от 9 ноября 1856 г. — Письма, I, 199; приблизительно тот же отзыв и в письме к Страхову от 26 февраля 1869 г. — Письма, II, 170). В начале 1874 года, когда Гончаров был членом редакционного комитета сборника «Складчина», в котором печатались «Маленькие картинки», они обменялись несколькими письмами (см. «Письма русских писателей», под ред. Н. К. Пиксанова, Госиздат, М.-Пгр. 1923, стр. 10–24, и Письма, 111,94).

Стр. 387. Об отношении Достоевского к «еврейскому вопросу» см. «Дневник писателя» за 1877 год, март (Достоевский, 1926–1930, XII, 76–95), а также письмо Достоевского к А. Г. Ковнеру от 14 февраля 1877 года (Письма, III, 255–258).