Мария Кашуба - Георгий Конисский

По мнению Конисского, мы ощущаем одинаково четко и первичные, и вторичные качества вещей. Деление качеств на первичные и вторичные шло от Демокрита, признавали его и Аристотель, и перипатетики. Локк считал первичными качествами протяженность, движение, покой, фигуру, вторичными — цвет, свет, запах, вкус и т. п. Особенно широкое распространение учение о первичных и вторичных качествах получило в Новое время. Механистический характер философии XVII в. обусловил признание объективными лишь тех качеств, которые могли успешно изучаться механикой. Поэтому и возникло сомнение в объективности вторичных качеств. Даже Локк, основательно разработавший учение о первичных и вторичных качествах, не смог дать четкий ответ, объективны ли вторичные качества. Конисский склонен признать объективное существование и первичных, и вторичных качеств. «Кроме первичных качеств ощущением осязания воспринимаются и другие, которые называются вторичными, а именно: твердость, мягкость, сухость, клейкость, тяжесть. Два последних не воспринимаются сами по себе, а посредством производимого ими давления, ибо, касаясь камня на земле, вес его мы не ощущаем» (там же, 309).

Итак, по мнению Конисского, внешние ощущения дают определенное представление об окружающем мире в виде «модификаций анимальных духов». О природе этих модификаций судить трудно, ибо «духи так нежны, каким может быть лишь нечто нематериальное», да и само слово «дух» исключает материальный смысл. Однако понятие «модификация анимальных духов», как мы уже сказали, отвечает философии Нового времени и по сравнению с теорией «образов», конечно, явилось шагом вперед. Это понятие было слабой попыткой преодолеть в теории рубеж перехода от материального мира к его отражению в психической деятельности человека, своеобразным мостом между материальным и идеальным миром, миром вещей и миром понятий. Различные органы чувств под влиянием внешних предметов обусловливают различные модификации. Как же дальше идет процесс познания, что происходит с этими модификациями?

Теперь вступает в действие общее ощущение (sensus communis), которое вместе с воображением (imaginatio), памятью (memoria) и оценкой (vis aestimativa) составляет группу внутренних ощущений. Задача общего ощущения заключается в группировке, композиции, систематизации неупорядоченных впечатлений, которые доставляют внешние ощущения. Общее ощущение играет роль координатора, синхронизатора ощущений, полученных от материальных возбудителей, осуществляет размежевание их по видам и является непосредственной причиной воображения. Скоординированные этим ощущением различные чувственные впечатления — модификации — воспринимаются воображением, которое как хранилище задерживает образы объектов, когда те больше не существуют или не воздействуют непосредственно на органы чувств, производит различные комбинации и деление ощущений. Оно обеспечивает непрерывность чувственной жизни, закрепляет нагроможденные общим ощущением представления об объектах, наблюдаемых раньше, не допуская потери установленного с ними контакта. Благодаря этому вырабатываются представления. Представление об отдельных вещах, созданное общим ощущением и сохраненное в воображении, осуществляется чувственной памятью: «Хранение образов отдельных вещей, сформулированных общим ощущением и воспринятых воображением, осуществляется чувственной памятью (memoria sensitiva); чувственной памятью (ибо интеллектуальная относится к рациональной душе) называется внутреннее ощущение, в котором хранятся изображения чувственных объектов (или назовешь их образами, или модификациями), чтобы наступило их воспоминание» (5, 310). Чувственная память, по мнению Конисского, присуща и людям, и животным. Различие памяти людей и животных в том, что человек способен активно пользоваться тем, что сохраняется в памяти, а животное такой способности лишено.

Заключительный этап чувственного восприятия — деятельность оценки. Она присуща прежде всего животным, дает им возможность правильно ориентироваться, выбирать, что им полезно и что вредно, чего нужно избегать, а чему следовать. Эту способность животных Конисский называет инстинктом и считает, что инстинкт заменяет животным интеллект: «Инстинкт природы не что иное, как операция воображения, предназначенная для осознания выгодного или невыгодного; она определяет желание избегать или следовать и представляет собой какое-то слепое подражание человеческому разуму» (там же, 126). У человека же оценка — это вид мышления, особый разум, который подводит человека к высшей ступени познания — познанию интеллектуальному.

Воображение и память Конисский рассматривает как орудие познания мира, они невозможны без предварительного воздействия тех или иных предметов на органы чувств. От способности воображения зависят также способности фантазии, сновидений, мечтаний и т. п. Вопреки церковно-религиозному учению Конисский указывает на генетическое родство первичных форм человеческого познания с «ощущением», «воображением» и «памятью» животных, обладающих высшей нервной системой (см. там же, 125–127).

Человеческий механизм познания окружающего мира, согласно Конисскому, имея нечто общее с восприятием внешней среды животными, все же обладает отличительной особенностью — деятельностью разума, которой природа наделила лишь человека. Итак, познание начинается с чувственного восприятия, присущего не только человеку, но и животным. Дальше у человека познание сопровождается осознанием предметов ощущений и, наконец, выработкой сложных представлений и понятий (см. там же, 317).

Конисский, как и другие представители сенсуализма XVIII в., относит ощущения, воображение и память к низшей ступени познания, или, по его словам, — к «деятельности ради цели», которая присуща как людям, так и животным. Это положение противоречит утверждениям теологов, резко разграничивающим человека и животного, разум и ощущения. Передовая наука того времени ставила деятельность разума выше ощущений. Разум, сознание, человека отождествлялся с разумной душой. Считалось, что у человека одна душа — разумная и она представляет собой его существенное отличие, его существенный признак. Эта душа владеет всеми потенциями, которые присущи душам растений и животных, — вегетативной и чувственной. Вопреки Платону и неоплатоникам Конисский отстаивает мысль, что разумная душа тесно связана с телом как форма с материей. Поэтому все операции разумной души, все ее свойства зависят от тела: «Хотя некоторые действия кажутся вне ощущений и тела, однако в этой жизни они не могут возникать без согласия ощущений и тела» (там же, 127).

Говоря о способностях души, т. е. разума, обрабатывать полученные от внешних предметов представления, Конисский приходит к правильному выводу, что без внешних предметов и без ощущений, порождаемых в человеке внешними предметами, сам по себе разум, или душа, мыслить неспособен. Профессор стремится объяснить происхождение процесса познания, его развитие и совершенствование. Если бы ощущения не были связаны с душой, которую он понимает как орган мышления, то познание не могло бы происходить, как нет его там, где бездействуют органы чувств.