Олег Иконников - Большая Медведица

— Ты че, с ума сошел, половина шестого, — сонно откликнулся тот.

— Извини, Леха, запурхался. Рыжий только что от меня выплыл, говорит — «жигу» побил здорово так, что сегодня можешь дрыхнуть до потери пульса.

— Это примерно сколько?

— Черт его знает. Я растолковал Вовке, что делать, дня через два готовься выходить на тропу войны.

— Без Эдьки отработаем?

— Думаю, не стоит его тревожить, втроем управимся?

— Конечно, сладим.

Положив на рычаг трубку, Олег получил взбучку.

— У нас дом или проходной двор? Что молчишь? Еще раз кто-нибудь припрется в такую рань, я ему всю морду расцарапаю, понял?

— Такое серьезное предупреждение мимо ушей пропускать рискованно.

— Хиханьки тебе, значит, ну посмотрим.

Во вторник, потеплей прикинувшись, Святой с Ветерком под промозглым беззвездным небом направились к гаражному кооперативу, где Вовчик ставил свою тачилу. Тот, наученный горьким опытом прошлой делюги, уже поджидал их в серых солдатских валенках и кургузом солдатском же полушубке.

— Шлепайте за мной, только тише. На территории собак бродячих полно и до сторожки близко.

Крался он, словно мышь за сыром и Олегу пришлось его подтолкнуть.

— Не бзди ты собственной тени, мы же еще не воруем, а то, как шпион в кино. Люди увидят, засмеют, идем не колеса воровать, с понтом мост взрывать.

Не подействовало. До обшитого со всех сторон жестью гаража тащились еще минут десять. Потом за закрытыми воротами, включив фонарики, принялись рассматривать битую «жигу», вид которой действительно оставлял желать лучшего.

— Прилично тебе досталось, — посочувствовал Леха — как еще по башке не тюкнуло.

— Твой гараж?

— Не-е, батин.

— А где объект наших злодеяний?

— Как выходишь, сразу направо, крайний самый.

— Как нырять будем?

— Замки у него внутренние, не взломаешь. Крышу разберем, там люк на чердак, по нему и вовнутрь попадем.

— Да ты стратег почище Наполеона, молодец.

— Ладно, братцы, пошли, — выключил фонарь Святой — прихвати, Вовка, монтировку, топор, пассатижи и парочку гаечных ключей.

— Ключи зачем?

— Люк на чердак, скорее всего на болтах сидит, впрочем, если хозяин балбес, то может и на шурупах. Халупу эту не запирай, на случай шухера сюда затаримся.

Отодрав с торца треугольной крыши четыре дощечки, связанные между собой тарной проволокой, Ветерок протиснулся в завешанный пучками сухих трав невысокий чердак. Как и предполагал Олег, лючок сидел на болтах, но хозяин забыл запереть его и по сваренной из металлических труб лестнице, Леха спустился вниз. Подсвечивая фонариком, он отыскал выключатель и врубил свет. Потом, отодвинув засов, отворил одну половинку ворот и свистнул подельников.

— Давай, Святой, в трех отработаем?

— Нет, вали на атас. Не хватало нам за такую блевотину нары проминать. Вали.

— Холодно же, четы, в натуре?

— Не тяни время, шумнешь, если что.

Чертыхаясь, Ветерок выскользнул в темень и плотно прижал за собой двери.

— Рыжий, в первую очередь снимай то, что необходимо.

Тот согласно кивнул и, задрав капот новенькой четверки, прилег на двигатель. Олег открыл багажник и выудил оттуда двухствольное ружье, патронташ, забитый патронами и рюкзак с провизией.

— Видно, мужик браконьерить намылился, не подфартило, бедолаге.

— Олега, посмотри, там домкрат есть?

— На, держи.

Пока Вовчик крутил колеса, Святой шмонал в салоне. Выдрав с корнем магнитолу, он выгреб из-под водительской седушки штук пятнадцать магнитофонных кассет и засунул все это в пустой мешок. В бардачке лежал в кожаном тисненом чехле охотничий нож, водительское удостоверение, которое Олег положил на место и немного денег. «Наверное, на бензин», — ткнул он их за солнцезащитный козырек.

— Вовка, что у тебя?

— Одно колесо осталось, сними аккумулятор, а?

Без стука вошел Леха, напугав путем Рыжего.

— Задубел, — схитрил он, притоптывая унтами.

— Путем подрезали, — похвалил он подельников, — куда поволочем?

— К Вовке в гараж все на руках перенесем. Шпалер домой возьмешь, обрез смастыришь.

Вовчик испугался.

— А вдруг милиция собаку по следу пустит?

— Не ведись — одернул его Ветерок — у меня в ментовке хороший знакомый служит, он говорит, что у них в дежурке кот сиамский живет, вот и вся живность. Ты давай лучше свою коросту строполи, нужно пошастать по району, двухкассетники сбулькивать куда-то.

В пятницу без пятнадцать восемь Рыжий увез жену Святого в управление и, подобрав на остановке ожидавшего его Леху, вернулся к дому Олега.

Тридцать семь и два, самая, что ни на есть поганая температура. Знобило, и слегка побаливала голова.

— Привет, — угрюмо поздоровался он с приятелями

— У тебя в аптечке случайно анальгина или амидопирина нет?

— Сейчас гляну, — Вовчик полез под сиденье за картонной коробкой с красным крестом.

— Залихотило? — расстегнулся Ветерок и бросил норковую шапку на заднее стекло.

— Пройдет, — взял пожелтевшую от времени таблетку Святой и, разжевав ее, передернул от мерзости во рту плечами.

— В какую сторону чесанем?

— Может, до Нерчинска скатаем, если там рога, то до Балея проскочим.

— Давай, Рыжий, тебе видней. Погоняй, вечерком, если все срастется, официантам в «Кристалле» стольники на лоб клеить будешь.

Перспектива погужбанить Вовке мечталась.

— Ты бы, Олега, хоть раз со мной оторвался, чтобы все видели, что мы — кенты, — утопил он в щели магнитолы кассету с «битлами».

— Посмотрим, Вовчик, как масть попрет.

— Я угощаю.

— Не в этом дело, Ленку обижать неохота.

— Ты что серьезно? Да я на свою топну, она в обморок падает.

— Это твоя — моя меня по сонникам зарубит. Шучу, конечно, в общем, видно будет, когда вернемся.

Сто километров до Нерчинска растянулись в два часа отвратительной, пылящей даже зимой дороги. На мосту, перекрытом кучами щебня, развернулись и на другой берег реки, где широко раскинулся городок в шестьдесят тысяч населения, перебрались по черному взбухшему льду. Сразу за кирпичной будкой поста ГАИ, потянулись серые, безликие, преимущественно одноэтажные деревяшки жилых строений. Плохо вкованные прохожие и грязные тротуары, местами припорошенные таким же грязным снегом, навевали тоску. Поймав настроение Святого, Леха попытался его растормошить.

— Кандальный краешек. Когда-то здесь декабристы кайлой махали в рудниках, затем я в этой пропастине четыре года батрачил на благо государства нашего.

— За что? — Рыжий с интересом посмотрел на Ветерка.

— Соседа пером чиркнул.

— Чем, чем?

— Ножом, Вовчик. Воткнул ему, змею, меж лопаток, чтоб ноги не потели.

— Не жалко? — притормозил он, пропуская на переходе стайку ребятишек, спешащих в школу.