Урсула Дойль - Любовные письма великих людей. Женщины

Альберт давал советы жене по различным вопросам ведения государственных дел, и она следовала его указаниям. По собственному почину он следил за строительством новой резиденции в Балморале в Шотландии и Осборн-Хауса на острове Уайт, а также курировал триумфальную выставку в Хрустальном дворце в 1851 г. Невозможно переоценить степень зависимости Виктории от ее супруга. Ее детям доставалось значительно меньше внимания. Она не могла ступить и шага без одобрения Альберта. Когда в 1861 г. Альберт умер, скорее всего, от рака желудка, Виктория была совершенно безутешна. Весь двор вместе с ней погрузился в такой глубокий траур, который был редкостью даже в соответствии со строгими обычаями того времени. Она провозгласила: « Его желания, его планы во всем, его взгляды на все должны быть для меня законом ! Никакая сила в мире не заставит меня отклониться от его решений и желаний». Лишь в 1872 г. королева вновь предстала перед подданными, да и то по настоянию самых преданных советников, которые опасались, что в массах укоренятся республиканские взгляды.

В характере Виктории сочетались противоположности: она была своевольной, но в то же время полностью подчинялась мужу; в политических вопросах была непреклонна до фанатизма, но постоянно колебалась под влиянием своеобразных личных симпатий и антипатий; во всеуслышание выступала против избирательного права для женщин (не терпела «популистских и вопиюще ошибочных прав женщин », как она писала одному из премьер-министров) и в то же время пользовалась большей властью, чем какая-либо другая женщина в мире, и наслаждалась титулом «Виктория, королева и императрица». Она умерла в 1901 г., отпраздновав восьмидесятилетие. Королева считала недостойным представать на портретах и фотографиях улыбающейся (подобно нынешней «Виктории, королеве и императрице» – миссис Бэкхем), поэтому изображения невысокой ростом (менее полутора метров), коренастой женщины со строгим лицом, облаченной в черное, стали каноническими. Но на фотографии, сделанной в 1898 г. Чарльзом Найтом, который сумел захватить ее врасплох, Виктория улыбается, и улыбка полностью преображает ее.

Первое из приведенных ниже писем было написано Альберту за десять дней до свадьбы. В нем Виктория предстает в своем «раннем» образе, когда она еще считала возможным утверждать свою власть над будущим супругом: он высказывался за длинный медовый месяц за городом, а Виктория без обиняков напоминает ему, что дела требуют ее присутствия в Лондоне. Но положение быстро изменилось. Второе письмо, написанное дяде Виктории, королю Леопольду, свидетельствует о том, каким горем стала для нее смерть мужа.

В одном из писем Вы упоминали о нашем пребывании в Виндзоре, но, дорогой Альберт, Вы явно чего-то не понимаете. Любимый мой, Вы забываете, что я правлю государством, и эта работа не может подождать, ее нельзя приостановить. Заседания парламента продолжаются, что-то происходит почти каждый день, мое присутствие может понадобиться, поэтому мое отсутствие недопустимо, следовательно, оно может продолжаться самое большее два-три дня. Мне не будет ни минуты покоя, если меня не окажется на месте, если я не смогу видеть и слышать, что происходит, и все вокруг, в том числе мои тетушки, весьма сведущие в подобных вопросах, считают, что я должна приступить к делам уже на третий день, ибо в окружении двора я не могу рассчитывать на уединение. Кроме того, этого я и сама желаю.

Теперь о гербе. Как английский принц, Вы не можете претендовать на него, и дядя Леопольд не имеет права делить на четверти английский герб, но правитель может разрешить это данной ему королевской властью: на такой шаг пошел ради дяди Леопольда принц-регент, и я сделаю то же самое для Вас. Но это возможно только при условии королевского повеления.

Следовательно, я без промедления распоряжусь выгравировать для Вас печать… Я прочла в газетах, что Вы, дорогой Альберт, получили много орденов, а также что королева Испании пожалует Вам орден Золотого Руна…

Прощайте, дражайший Альберт, и почаще думайте о своей преданной

Виктории Р.

Мой дражайший, добрейший отец, ибо я всегда любила вас как отца! Несчастная малютка, восьми месяцев от роду лишившаяся отца, стала убитой и раздавленной горем сорокадвухлетней вдовой! Моя счастливая жизнь кончена ! Я лишилась целого мира ! Если мне суждено жить и дальше (и я постараюсь стать ничем не хуже, чем есть), значит, впредь я буду жить только ради наших бедных, оставшихся без отца детей, ради моей несчастной страны, которая в его лице лишилась всего сразу , и при этом я намерена поступать только так , как пожелал бы он , ибо он рядом со мной, его дух направляет и вдохновляет меня! Но оказаться отрезанной от мира во цвете лет, увидеть нашу чистую, счастливую, тихую, домашнюю жизнь, единственно способную примирить меня с моим пренеприятным положением, и оказаться отлученной от нее в сорок два года, когда я так рассчитывала, что Господь никогда не разлучит нас, даст нам состариться вместе (хотя он часто заговаривал о мимолетности жизни) – как же это ужасно, как жестоко ! Но, возможно, это было сделано ради его блага, его счастья! Он был слишком чист, его устремления были слишком возвышенны для этого жалкого, ничтожного мира! Его великая душа только теперь наслаждается благодатью , которой она была достойна! Я не завидую ему, только молюсь, чтобы моя душа совершенствовалась, дабы пребывать с ним в вечности, блаженного мига устремления в которую я с нетерпением жду. Милый, милый дядя, как хорошо, что Вы приедете! Утешение будет невыразимым, Вы так хорошо умеете объяснять людям, как им надлежит поступать. Что до моих добрых слуг , в особенности бедняжки Фиппс, никто не сравнится с ними в преданности, никто не горюет больше, чем они, и не старается во всем исполнять его волю !

Приезжала добрая Алиса, она чудесна.

26-е полностью устроит меня. Вечно преданное Вам несчастное дитя

Виктория Р.