Урсула Дойль - Любовные письма великих людей. Женщины

Мэри Уиндем родилась в Белгравии в аристократической и артистической семье. Ее отец был покровителем прерафаэлитов (английские художники и писатели 2-й половины XIX в., ставившие целью возрождение «искренности», «наивной религиозности» средневекового и раннеренессансного искусства («до Рафаэля»). В доме постоянно бывали художники, поэты и писатели. Мэри получила домашнее образование. В 1883 г. родные убедили поразительно прекрасную юную женщину (ее портреты писали Эдвард Пойнтер и Сарджент) выйти замуж за Хьюго Ричарда Чартериса, лорда Элко. Чартерис был обаятельным мотом, брак оказался несчастливым. Мэри часто оставалась одна с детьми (она родила семерых детей в период между 1884 и 1902 гг.). Но если Хьюго она так и не полюбила, то привязалась к дому, который подарил им свекор. Это был особняк Стенвей в Глостершире, построенный в элегантном якобитском стиле из котсуолдского камня медового оттенка. Он был окружен прекрасным парком с живописными водоемами XVIII в. и амбаром XIV в. Дом стал излюбленным местом собраний передовых представителей общества, а Мэри – одной из прославленных хозяек салонов того времени. Но в особенности дом известен как неофициальная штаб-квартира кружка, впоследствии известного как «Соулз» ( The Souls ). Члены «Соулз», бывшего в некотором отношении предшественником кружка «Блумсбери» ( Bloomsbury Group – элитарная группа английских интеллектуалов, писателей и художников, выпускников Кембриджа), отказывались от традиционного аристократического времяпрепровождения – охоты и фанатичного интереса к скачкам – в пользу бесед, музыки и игр в слова. Одним из лидеров кружка был Артур Бальфур, в то время еще рядовой член парламента и юнионист, впоследствии – премьер-министр.

Бальфур так и не женился и, по-видимому, не проявлял интереса к интимным отношениям. Однако томный, интеллектуальный и обычно малообщительный философ и политик обрел в лице Мэри человека, которому он мог довериться, а она, в свою очередь, обнаружила, что муж так и не стал для нее родственной душой. Марго Асквит, еще одна представительница «Соулз», утверждала, что Бальфур никогда не был влюблен, и в доказательство приводила его ответ на вопрос, не огорчится ли он, если она, Мэри и еще один их общий друг умрут: «Я огорчусь, если все вы умрете в один день ».

Дружба и переписка Мэри и Бальфура продолжались сорок лет, до его смерти в 1930 г. Очевидно, Мэри была энергичной и умной женщиной, вынужденной почти всю жизнь провести в браке без любви. В 1895 г. она предприняла поездку в Египет, откуда после романа с путешественником Уилфридом Скавеном Блантом вернулась беременной. Ее муж принял ребенка как своего по аристократическим обычаям того времени. В 1914 г. Хьюго унаследовал отцовский титул и великолепное поместье в Восточном Лотиане, куда удалился жить в роскоши вместе со своей любовницей. Мэри удалось остаться в Стенвее только благодаря благосклонности драматурга Джеймса Барри. В Первую мировую войну Мэри потеряла двух сыновей и в память о них написала историю их жизни, озаглавленную «Семейная летопись» ( A Family Record ) и опубликованную в 1932 г. После целой жизни, проведенной в Стенвее, Мэри Чартерис умерла в ближайшем доме престарелых в 1937 г.

После расставания с Вами в воскресенье вечером на меня накатило уныние, и, как мне показалось, Вы тоже выглядели слишком печально, что несколько утешило меня, хотя звучит неучтиво. Ужасно уезжать в такой час, но почти неизбежно, так что «не о чем сожалеть» в этом смысле (фраза Уитта), иначе и быть не могло, и, думаю, с моей стороны это весьма похвально – так ловко все уладить и ухитриться встретиться с Вами – как видите, я считаю своим долгом ставить Вас на место (на колени у моих ног), и, льщу себя надеждой, это мне удалось. Воскресенье слегка разочаровало меня, потому что, хотя совесть призывала отправить Вас в церковь, мне понравилось развлекаться с Вами утром. Я была в приподнятом настроении и совсем расшалилась, когда вбежали Вы (кстати, как Вам не совестно оставлять мое письмо у себя в комнате), а потом последовала долгая прогулка и один час в вашей комнате, слишком короткий по сравнению с днем, да и тот пропал за разговорами о делах. Меня устроят два часа: один – для скучных вещей, другой – чтобы ставить Вас на место; знаю, я уделяю слишком много внимания и тому и другому, и чем больше, как мне кажется, Вы скучаете, тем сильнее усердствую, а это неправильно. Терпеть не могу спешить, но приходится, когда времени в обрез. Затем промежуток между чаем, ужином и отъездом выдался слишком напряженным, потому что мне так хотелось увидеться с Вами с глазу на глаз, и я не переставала гадать , можно ли устроить это, но, само собой, нельзя, ведь я не озаботилась заранее. Невозможно добиться Вашего внимания, и я уже подумывала, не попросить ли Вас показать мне что-нибудь в Вашей комнате или принести что-нибудь из нее. Наконец я отчаялась, и все душевные и физические силы покинули меня, как воздух проколотый шарик. У меня какая-то боль в боку. Поездка в автомобиле была очень славной, но нет ничего приятного в том, чтобы уезжать в нем. Я дала Миллсу на чай…

Хотела бы я иметь автомобиль. Забыла сказать: вторник 6-е полностью устраивает меня. Я предпочла бы свободную неделю в Стенвее, но Вы выбирайте то, что Вам подходит.

До свидания. Храни Вас Бог.

М. Э.

Надеюсь, у Вас все хорошо? Уничтожьте.

И если стоит тебе войти в комнату, как меня словно охватывает пламя, (…) если в твоих объятиях я лишаюсь дара речи (…) зачем мне бояться твоих насмешек.

Эдит Уортон, урожденная Эдит Ньюболд Джонс, происходила из видной нью-йоркской семьи, сколотившей состояние на морских грузоперевозках, банковских операциях и недвижимости. Эдит выросла в особняке из темного песчаника на 23-й улице возле самой Парк-авеню и получила образование, занимаясь с гувернанткой и читая книги из отцовской библиотеки. Обладая врожденным талантом рассказчицы, свой первый роман она дописала к пятнадцати годам (он так и не был опубликован).

Ее мать Лукреция, законодательница высшего света Нью-Йорка, беспокоилась, что ее умная и начитанная дочь не сумеет найти себе мужа. В 1885 г. Эдит вышла за Эдварда Роббинса Уортона по прозвищу Тедди, приятеля ее брата. Бостонец Тедди придерживался того же беспечного, требующего больших денежных затрат образа жизни, что и семья его молодой жены, но, к сожалению, несовпадение их темпераментов усугубляло отсутствие общих интересов.