Булач Гаджиев - Дочери Дагестана

– Къысса, иди домой, хан пришел!

– Что это за странное имя? – спросил хан.

Женщина рассказала. Хан пригласил оставшегося в живых верзилу. Тот стал рассказывать небылицу, как на них напали разбойники.

Кази-Кумух. Терраса ханского дома

– Говори правду! – пригрозил Агалар-хан. Пришлось выкладывать все, как было. В назидание другим убийцу повесили на сельской площади.

Абдурахман из Шовкры полюбил дочь ученого богача Дибир-Сулеймана Рукижат. Посватался, но получил отказ.

Майя-ханум из рода кази-кумухских ханов

Однажды, попав под дождь, Агалар-хан завернул в Шовкру и зашел в первую саклю. Хозяином оказался Абдурахман. Когда вошли гости, он сидел на подушке, набитой сеном. Хану и его нукерам он подал сыр и тех.

– Кто так вкусно готовит? – спросил хан.

– Я, – отвечал хозяин.

– Ты что, шутишь?

– Смею ли я шутить?

– Почему не жена?

– У меня ее нет.

– Почему же нет?

– Твой нукер Абдулжалил, – вынужден был возразить Абдурахман, – сын Дибир-Сулеймана, не дает мне свою сестру.

– Почему не даешь? – резко повернулся хан к нукеру.

– Сестра молода и низка ростом, – оправдывался тот, – а Абдурахман, видите, какой? Целая гора.

– Отдай! – коротко бросил Агалар-хан.

Вскоре Абдурахман женился на Рукижат и, посадив ее на ладонь поднятой вверх руки, пошел на годекан.

– Смотрите, – кричал счастливец, – вот моя Рукижат!

В тот день у него было больше счастья, чем его определено на двух человек.

На «Ханском озере» хозяин Кази-Кумуха каждую пятницу устраивал состязания: кто кого одолеет на воде.

В этой игре по приказу Агалар-хана участвовали нукеры и жители. Если простолюдин выигрывал состязание, хан угощал его. Если же проигрывал, то его нукеры били кнутом аж до самого дома.

Чиркеец Магома окончил в России фельдшерские курсы, приобрел хирургические инструменты и вернулся на родину. Слава о нем как о врачевателе пошла по всему Дагестану. К нему приезжали лечиться даже из Чечни.

Однажды он понадобился эрпелинскому князю Апашеву, человеку крутого нрава, любившему, чтобы под его дудку плясали все.

У Апашева была дочь Нуржан, девушка удивительной красоты. Особенно привлекательны были ее капризно изогнутые брови. В нее со дня приезда в Эрпели и влюбился «тохтур» Магома. Лечение больного он нарочно продлевал. Засватать Нуржан чиркеец не мог, так как за него, за узденя, княжескую наследницу никто бы не отдал.

Но, как известно, любовь не знает границ. На альпийских лугах Магома собирал травы, из которых готовил отвар, чтобы расположить к себе Нуржан. Считают, что снадобья ему помогли. Девушка убежала вместе с ним из отцовского дома в Чиркей. Апашевы хотели силой вернуть Нуржан, но многочисленная семья «тохтура» Магомы и чиркейцы, которые очень дорожили своим хакимом, не позволили бы этого сделать.

Молодожены проводили время счастливо, пока не родился первый ребенок. Он рос в достатке – сыт, одет, обут, солнце, казалось, светило только для него, но почему-то он умер. Потом появилась Месей. Ей еще не исполнилось и двух лет, как чахотка свалила в постель Нуржан. В ее жизни было все: короткое счастье и слезы в подушку.

Чувствуя, что приближается смерть, она попросила послать муллу с письмом к родителям, где было сказано, что Нуржан хочет проститься с матерью и отцом, пусть они благословят ее перед тем, как она уйдет на тот свет. В окружении почетных людей мулла Чиркея прибыл в Эрпели и передал князю письмо его дочери. Познакомившись с содержанием, Апашев бросил послам: «У меня нет дочери по имени Нуржан!» На эти слова мулла возразил: «Она при смерти, одумайтесь, бог накажет!» На что князь отвечал: «Конец нашему разговору!» Ни с чем вернулись послы. От этого удара Нуржан не могла оправиться. Похоронили ее с почестями.

Шли дни. Тем временем Месей росла красавицей, и слухи о том, как она похожа на мать, доходили и до Эрпелей.

Прошло двенадцать лет. В Чиркее прошел слух, что князь Апашев умирает. И действительно, от него приезжает мулла с просьбой: «Половину наследства оставлю Месей. Пришлите ее, чтобы попрощаться со мной, с дедушкой». Магома отвечал посреднику: «Передайте, что у него нет внучки по имени Месей, а богатства пусть заберет с собою на тот свет».

Князя стало лихорадить, он бредил и звал к себе то дочь Нуржан, то внучку Месей, которую ни разу в своей жизни не видел. Чтобы облегчить страдания Апашева, родственники князя решили похитить девочку. Услышав об этом, Магома отправил дочь на хутор Аччи, где она оставалась до самой смерти эрпелинского деда.

Месей, доброта которой была беззащитна, став взрослой, причитала: «Если бы отец отпустил меня к дедушке, то у нас сейчас были бы и бриллианты, и сады, и бараны… Но еще больше я хотела бы хоть раз увидеть своих братьев, сестер из Эрпелей, но отец даже их имена не разрешает произносить. Неужели так и умру?»

Месей по примеру отца стала лекарем. Будучи еще маленькой, она наблюдала за манипуляциями родителя, помогала ему делать второстепенные работы, собирала лекарственные растения. А когда Магома умер, его заменила «тохтур» Месей, пользовалась написанной им книгой по медицине, лечила раны, переломы, вывихи, занималась иглоукалыванием, придавала большое значение массажу, Она вышла замуж за чабана Нуцала. Жили дружно, первыми вступили в колхоз, работали, растили детей.

Вообще медицина в роду потомков «тохтура» Магомы стала как бы традиционной. Внучка Месей, Загидат, работает медсестрой в Чиркее, ее муж Юсуп Юнусов – хирург, отличник здравоохранения СССР.

Акай Темиров представлял славный род Темировых из Аксая. На почве кровной мести после ряда приключений он попал в Утамыш. На него засматривались местные девушки и среди них хозяйская дочь Салихат.

И вдруг, как гром среди ясного неба, бегаул Утамыша вызвал к себе Акая, объяснив, что он арестован. Говорили разное, более всего сходились на том, что судить его будут за конокрадство. Очень скоро разнеслась еще одна весть, что аксайца ссылают в неведомые края. Все это оказалось правдой.

На пристани в Астрахани, к своему великому удивлению и радости, Темиров увидел Салихат. Она широко улыбалась, показывая ослепительно белые зубы, и махала рукой.

Вот так, как до нее много лет назад жены декабристов, Салихат вместе с Акаем очутилась на вольном поселении в г. Благовещенске.

Здесь они познакомились с одним чеченцем, который нанял Акая в качестве извозчика. Теперь аксаец то на линейке, то на фаэтоне возил пассажиров. Да и Салихат не била баклуши. Занялась кумысолечением.