Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

— Если бы я поджег рейхстаг, я не стал бы об этом хвастать (что ему приписывали), и если бы я его поджег, то сделал бы это совсем по другой причине.

— По какой же? — спросили его.

— Да по такой, что зал заседаний рейхстага был слишком уродлив, — объяснил он. — Можете себе представить, дружище, в нем стены были отделаны штукатуркой !

Что же касается Эммы, то у нее никогда не было никаких сомнений относительно его невиновности. В ночь пожара он позвонил ей в Веймар. Геринг был очень возбужден, тем не менее ей было трудно понять всю значительность этого события.

— Это очень серьезно? — спросила она. — Как ты думаешь?

— Я думаю о моих личных вещах и моих фамильных картинах, — ответил он. — Почему из всех мест я принес именно туда все самые дорогие для меня предметы?

Это прозвучало для нее убедительнее всего. «Против всех появившихся слухов у меня имелся только один аргумент, — написала она позднее. — Я знала Германа, и мне было известно, как высоко он ценил мебель, которая погибла в огне, это было последнее, чем он решился бы пожертвовать. Я понимаю, что это женский аргумент, который имеет мало веса для подтверждения или опровержения предвзятого взгляда. Но я получила уверенность, которую, впрочем, не старалась кому-то внушить».

Стремясь поскорей возложить вину на коммунистов и подчиняясь настоятельному требованию Гитлера, Геринг отдал приказ тайной полиции поймать каких-нибудь виновных, и Рудольф Дильс арестовал четверых. Это были три болгарских коммуниста, работавшие со своими, немецкими товарищами в Берлине: Георги Димитров, Благой Попов и Васил Танев, а также Эрнст Торглер, один из лидеров коммунистической партии Германии, явившийся сам, когда узнал, что его разыскивают.

Суд над ними, которому предстояло начаться в сентябре, Геринг планировал использовать в качестве трибуны для того, чтобы окончательно уронить и разбить вдребезги репутацию компартии в Германии.

Этой затее суждено было стать одним из самых серьезных просчетов в его политической карьере. Но то, что поджог рейхстага национал-социалисты использовали в пропагандистских целях быстро и ловко, это несомненно. На другой день после этого события, когда вчерашнее пожарище еще дымилось, Гитлер убедил президента Гинденбурга подписать декрет, приостанавливающий действие семи статей конституции, гарантирующих личные и гражданские свободы. Он был направлен против «коммунистических актов насилия, угрожающих безопасности государства» и предписывал:

ограничения на личную свободу и на право свободного изъявления мнения, включая свободу прессы;

урезывание прав собраний и объединений; цензуру почты, телеграфных сообщений и телефонных переговоров;

отмену законных ограничений на аресты, обыски и конфискации.

Вот теперь вспомогательные подразделения полиции СА и СС стали действовать полностью самостоятельно. Несмотря на то что Геринг подписывал ордера на аресты только коммунистов, либералов и просто левых тоже стали притаскивать в полицейские участки, где их изнуряли допросами и избивали. Митинги были запрещены и любые попытки собраний жестоко пресекались. Вожди коммунистов и социалистов во множестве устремились к австрийской и чехословацкой границам в поисках спасения.

Грубое нарушение его приказов скоро привело Геринга к прямой конфронтации с его bete noire [5] Предмет ненависти, отвращения (фр.). , Карлом Эрнстом, но в тот момент он был слишком поглощен борьбой с коммунистами и подготовкой победы на выборах.

Оглушаемые нацистской пропагандой и обвинениями в адрес красных, несущимися из всех громкоговорителей по всей Германии, немцы отправились 5 марта 1933 года на избирательные участки. В таких обстоятельствах национал-социалисты оказались не столь победоносными, как ожидали они сами и опасались их противники. Да, они набрали 17 277 180 голосов, что было на пять с половиной миллионов больше, чем на предыдущих выборах. Но это составляло только 44 % от общего числа голосов и свидетельствовало о том, что немцев, которые против них, больше, чем тех, которые за.

Католическая партия «Центр» увеличила число своих избирателей с 4 230 600 до 4 424 900, а социал-демократы потеряли только 70 000 голосов, набрав 7 181 629. Но наиболее удивительный результат, учитывая все, что против них было сказано и сделано за последние две недели — включая арест одного из их вождей, Эрнста Торглера, — показали коммунисты: они собрали 4 848 058 голосов, потеряв при этом только один миллион по сравнению с предыдущими выборами.

Нацисты могли утешить себя тем, что националисты, возглавляемые Альфредом Гутенбергом, получили 3 136 760 голосов, которые в сумме с голосами, поданными за нацистов, означали, что большинство немцев отдало предпочтение правым. 52 мандата националистов вместе с 288 мандатами нацистов давали Гитлеру большинство в новом рейхстаге в 16 мест. Но ни он, ни Геринг не нашли это удовлетворительным.

То, к чему они сейчас стремились, было не маленькое парламентское большинство, а власть над нацией, и этого можно было добиться путем временного прекращения совместной власти в рейхстаге. Нацисты хотели добиться этого легально, и легальный способ для этого имелся. Им нужно было представить в палате законопроект о предоставлении чрезвычайных полномочий, который, если он пройдет голосование, позволит им отложить следующее заседание на неопределенный срок. Но для принятия указа о чрезвычайных полномочиях требовалось две трети голосов, а у них в сумме было только на шестнадцать голосов больше, чем у всех остальных фракций вместе.

Что же предпринять? Геринг не колебался с ответом. Он указал, что декрет, который президент Гинденбург подписал Гитлеру утром после поджога рейхстага, дает его полицейским силам полную власть хватать не только рядовых граждан, но и депутатов рейхстага, которые теперь автоматически лишаются своего парламентского иммунитета.

— Ответ прост, — сказал Геринг. — Мы арестуем всех депутатов-коммунистов и необходимое число социал-демократов, напугав при этом остальных, а затем выдвинем законопроект на голосование.

Так они и сделали. 23 марта 1933 года в Доме оперы Кролля, где за несколько недель до этого восторженный зрительный зал рукоплескал Рихарду Тауберу, австрийскому тенору, исполнявшему веселые партии из длинного мюзикла «Страна улыбок», запуганные депутаты партии «Центр» и социал-демократы присоединились при голосовании об указе о чрезвычайных полномочиях к нацистам, и большинством в 441 против 84 он был принят. С демократией в Германии было покончено. Адольф Гитлер и его национал-социалисты получили власть ка основании закона, и теперь страна была полностью в их руках.