Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

Как скоро выяснилось, совсем не трудным делом оказалось раздобыть доказательства того, что Рем представляет угрозу для стабильности «третьего рейха», так как фюрер штурмовиков был достаточно уверен в своих силах, чтобы пытаться скрывать свои мысли или планы. В это время происходил непрерывный рост численности штурмовиков, к концу 1933 года они насчитывали в своих рядах уже два миллиона, и к февралю 1934 года Рем стал настолько самоуверен, что предложил на заседании кабинета создать «народную армию», слив CA, СС и рейхсвер, а себя назначить военным министром. При этом он сослался на программу НСДАП, где в одном из пунктов содержалось требование упразднить наемную армию и заменить ее народной армией, и привел цитату из «Майн кампф», в которой говорилось, что отряды штурмовиков должны составить ядро новой армии. Предложение было отвергнуто, но, когда о нем узнали военные, они засыпали генерала фон Бломберга протестами. Перспектива того, что армия окажется поглощенной хулиганами и извращенцами Рема, крайне возмутила и встревожила их, и фон Бломберг, не желавший к тому же расставаться со своим креслом в военном министерстве, устремился из него прямо к Гитлеру.

В первый раз Гитлер забеспокоился. В этот момент он никоим образом не хотел ссориться с военными. Старый президент Гинденбург наконец стал проявлять признаки бренности, и Гитлер был крайне озабочен тем, чтобы, когда это случится, стать его преемником. Для поддержки национального единства, которое олицетворялось бы его персоной, ему было необходимо утвердиться в качестве рейхспрезидента, а для этого Гитлеру была нужна поддержка армии. Военные могли легко обратиться к идее регентства после смерти Гинденбурга, которое, как считали, старый президент собирался предложить в своем грядущем завещании. Это могло означать, что рейхсвер поддержит своего рода реставрацию монархии с принцем Августом Вильгельмом, замещающим своего отсутствующего отца Вильгельма II. Гитлер, разумеется, был озабочен тем, чтобы отвратить их от этой затеи. В результате он пообещал фон Бломбергу, что не позволит Рему и его штурмовикам объединиться с армией.

Между тем продолжался стремительный рост штурмовых отрядов, куда вливались также бывшие коммунисты и члены других упраздненных левых организаций (их называли «бифштексами» — «коричневыми» снаружи и «красными» внутри), усиливая в СА радикальный элемент, и вскоре их численность достигла трех миллионов. Рем, совершая инспекционные поездки по подчиненным ему частям, открыто заявлял о приближающейся «второй национал-социалистической революции». Вместе с тем у военного министра установились с ним уже непрекращающиеся трения, и в течение апреля и мая фон Бломберг не переставая жаловался Гитлеру на действия и наглость штурмовиков. Недовольство генералов возрастающими притязаниями СА грозило достигнуть критической отметки..

Наконец в мае Гитлер, сопровождаемый фон Бломбергом, отправился на «карманном линкоре» «Дойчланд» на морские маневры в воды Восточной Пруссии вместе с командующими сухопутными силами и военно-морским флотом и провел с ними переговоры. Заявив о своем намерении стать главой государства после смерти Гинденбурга, он пообещал в обмен на поддержку военных обуздать буйную вольницу штурмовиков и сильно сократить их как военную силу.

В мае, после совещания руководства рейхсвера, такая поддержка ему была обещана. Геринг и Гиммлер сочли этот момент вполне подходящим, чтобы представить Гитлеру досье, которые они собрали на Рема и его приспешников. Гестапо хорошо поработало, и его отчеты о том, что творится в недавно открытой штаб-квартире штурмовиков в Берлине, заставили фюрера сморщиться от отвращения. Они содержали подробности и фотоснимки имевших там место оргий и подшивку писем — жалоб рассерженных родителей, негодующих по поводу того, что их сыновья растлеваются развращенными начальниками, у которых они оказались, придя в СА.

Ему также показали стенограмму беседы генерала фон Шлейхера, бывшего канцлера, не забывшего Гитлеру своего унижения в январе 1933-го и поддерживавшего с Ремом дружеские отношения, с французским послом в Берлине Андре Франсуа-Понсе (Геринг не стал объяснять, как оно было получено, — разумеется, это был один из его «перехватов»). Француз несколько раз упомянул о встрече, которая недавно состоялась между ним, Шлейхером, Грегором Штрассером и Ремом, после которой он передал в Париж, что стоит приостановить все переговоры с Берлином, «дождавшись смены режима».

Именно этот момент подействовал на Гитлера сильнее всего, и он начал бушевать, выплескивая на присутствующих отвратительную смесь ярости и страха. Он немедленно вызвал Рема, и между ними состоялось бурное объяснение, которое длилось много часов. Фюрер нападал на лидера штурмовиков за его моральную распущенность и велел ему распустить его гарем, обуздать сексуальные бесчинства его штаба и изменить саму сущность его руководства. Он также сказал ему, что оружейные склады, которые теперь строили штурмовики, надо передать рейхсверу, а сам Рем должен показать военным, что он не собирается вытеснять их или брать над ними власть. И наконец, Гитлер обратился к Рему, как к своему старому товарищу, с просьбой о сотрудничестве и указал, что ввиду неизбежности скорой смерти Гинденбурга любой безрассудный поступок со стороны штурмовиков может стоить ему карьеры.

Ответы Рема были дерзкими и непреклонными. Говорят, что он резко упрекал Гитлера в «предательстве революции», заявляя, что тот поддался реакционерам типа Геринга, который озабочен только обустройством своего гнезда и хорошими отношениями с воротилами большого бизнеса. Он побуждал Гитлера плюнуть на рейхсвер и взять власть, устранив влияние военных с помощью штурмовиков.

С этого дня, 4 июня, Гитлер стал всецело на сторону Геринга, укрепившись во мнении, что, если он хочет стать верховным главой рейха, у него только один путь к этому — по «растоптанным в пыль» штурмовикам.

7 июня Рем, который был болен, уехал из Берлина в отпуск в санаторий «Ханзльбауэр» в Бад-Висзее, на озеро Тегернзее в Верхней Баварии. Его сомнительный дружок Эдмунд Хайнес, обергруппенфюрер СА, поехал вместе с ним. Прибыв туда, Рем направил в отдел печати своего штаба коммюнике для своих штурмовиков, в котором объявлял, что все они с 1 июля уходят на месяц в отпуск, и с угрозой добавлял, что «тем врагам СА», которые распространяют слухи о расформировании штурмовых отрядов, «будет дан соответствующий ответ в должное время и в той форме, в какой это будет необходимо». Свое обращение он закончил словами: «СА являются и останутся судьбой Германии» и не добавил обычного «Хайль Гитлер!»