Василий Соколов - Избавление

Спасали до тех пор, пока у самих хватило сил...

На приступках метро скопилось уже много пострадавших людей, которых нужно было отправлять наверх. Но что делается сейчас там, наверху? И можно ли выносить их?

Пошатываясь, Костров медленно начал подниматься вдоль стенки. Боль в ноге не утихала. Выбрался наружу, на свет. Моментом позже прошуршал и грохнул снаряд, блеснуло в глазах рыже-рваное пламя. Не успев ничего сообразить, Костров ощутил тупой удар по голове и, теряя сознание, упал...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Вот и пришла к своему закату фашистская Германия. Германия третьего рейха. Когда-то Адольф Гитлер прочил ему тысячелетие, по сему поводу под камни стен закладывали памятные книги с золотым и серебряным тиснением на переплетах. Но - увы! - потомкам не доведется утруждать себя ни изысканием этих книг, ни копанием в фолиантах истории: неполных тринадцать лет просуществовал третий рейх и на глазах у всех развалился.

Злоба пыхала из всех кабинетов и отсеков подземных темниц бункера Гитлера. Злоба гуляла, вырываясь наружу и раздувая пожар над еще не остывшими развалинами Берлина. Тиран скрипел зубами. Тиран рвал на себе волосы. Тиран был в бешенстве, все чаще с ним случались приступы истерии и паркинсоновой болезни. И, если бы не магическая сила инъекций, возвращающая потухающую жизнь, Гитлера давно бы разбил паралич.

Тираны не умирают в одиночку, и Гитлер требовал новых жертв. Орел-стервятник был ненасытен.

Раньше Гитлер обвинял в предательстве своих фельдмаршалов и генералов, теперь стало не хватать тех, с кого можно срывать погоны, мундиры и головы. Теперь фюрера предавали единомышленники, работавшие бок о бок с ним в нацистской партии и империи. Паукам становилось тесно в банке, именуемой бункером, и они грызлись, умирая или выползая из подземелья. Едва успел улизнуть и миновать кары - попробуй-ка достань! увешанный бриллиантами Геринг, преемник фюрера, как вслед за ним из бункера втихую сбежал обергруппенфюрер СС Фегелейн. Тот самый Фегелейн, который породнился с Гитлером, женившись в свое время на сестре Евы Браун, и был вхож в тайны тайн покоев фюрера. Гитлер взбесился, узнав о его исчезновении, приказал под страхом смерти эсэсовцам найти и привести к нему беглеца. Генерал-эсэсовец Фегелейн был схвачен переодетым в гражданскую одежду на берлинской квартире. Его привели к Гитлеру, рядом сидела Ева Браун. Как он ни умолял, становясь на колени и прося пощады и у Гитлера и у свояченицы, - не помогло. Один только жест Гитлера, и Фегелейна вывели в сад рейхсканцелярии и расстреляли.

Страшные сообщения обрушивались на Гитлера, как удары обухом по голове. В убежище поступали радиоперехваты иностранных агентств о том, что Гиммлер, присвоив себе верховные полномочия, обратился через Швецию к английским и американским властям, заявив о готовности Германии капитулировать перед западными объединенными войсками.

Ах, вон куда стопы направил. Ну и субъект этот Генрих Гиммлер подлец из подлецов! Отпросился у фюрера и покинул бункер вовсе не за тем, чтобы отыскать злополучного Венка и прийти с его войсками на помощь Берлину, а улизнуть. Замышлял самолично отдать Германию и, конечно, самого Гитлера в лапы врагов! Тот самый Гиммлер - фюрер СС, протектор рейха, "верный Генрих", "железный Генрих", как его величал Гитлер, - изменил ему же, Гитлеру.

Фюрер заплакал от злости.

Как сумасшедший волочился из угла в угол Гитлер, скрипел зубами, ломал костлявые суставы рук, потом впал в отупение...

И кому-то мерещилось, что идет плосколицый, в пенсне Гиммлер. Стучится в бункер. Стучится, чтобы арестовать всех и всех казнить...

Непроходящий страх хоронил обитателей бункера заживо, они уже видели себя мертвецами.

Фронт надвигался.

Ураган огня и стали обрушился на имперскую канцелярию. Верхний слой бетона подземного логова пробит в нескольких местах. Бункер дал трещины.

Фронт суживался.

Придя в себя после живительных инъекций, Гитлер объявил, что во всем виноват немецкий народ, да, да, немецкий народ! Это они, немцы, недостойны своего фюрера. Слабовольные и малодушные, они бегут по всей Германии, перестают защищать Берлин.

Гитлер гневался, он вопил, охваченный безумством:

- Немецкий народ, которому я верил и доверял, он предал фюрера. Этот народ не заслуживает пощады, он не должен жить и должен принести себя в жертву вместе со мной, фюрером, во имя фатерланда и третьего рейха. Спасение - в уничтожении самих себя. Берлин должен быть мертвым, ни одной живой души не должно в нем остаться.

Ему докладывали, что берлинцы вывешивают из окон белые флаги, покидают дома, прячутся в подземных станциях метро - где уж им, голодным и напуганным, защищаться!

- Что?! - взбеленился Гитлер. - Прячутся в подземелье? Я отдал приказ - затопить метро! Противник должен получить трупы и развалины. Только трупы и развалины! - Огромное квадратное зеркало отражало его лицо, которое одновременно запечатлело и гнев, и страх, и обреченность. Он, провидец, зрил в своих глубоко вдавленных глазах обличье мертвеца. Он вздрогнул, помутилось в глазах: стены, само зеркало качнулись, и Гитлер отшатнулся, растопырив длинные пальцы рук. - Затопить! Нация обязана погибнуть вместе с ее фюрером.

...Тихие и осторожные шаги Евы вывели его из оцепенения.

- Я никогда не думал, что вокруг может быть столько измены. Но большевики всех вздернут на столбы - и меня, если я попадусь им в лапы, и Геббельса, и Гиммлера, которому мы не доверяем, и Геринга, эта свинья тоже не убежит далеко... Всех, всех, в том числе и тебя... Мы должны, пока не поздно, уйти из жизни...

Ева с ужасом стиснула пальцами обеих рук лицо и разрыдалась. Потом она начала кататься на кушетке, рвать на себе волосы. Зеркало отражало, близило к подслеповатым глазам Гитлера его давнюю любовницу. Ему виделись ее растрепанные, порыжевшие волосы, подтеки на исхудалом лице. Ева разразилась плачем.

Вбежал старший адъютант Бургдорф. Онемел, не зная, что делать. Ева продолжала голосить, а Гитлер, свесив длинные сухие руки, все еще сидел перед зеркалом.

Бургдорф снял с кресла изрядно помятый серый френч и подал фюреру. От него дурно пахло потом, и Бургдорфа чуть не стошнило.

- Позови фрау Магду, только она умеет... - попросил Гитлер.

Да, Магда Геббельс умела успокаивать фюрера. Она приходила на помощь в минуты интимных драм, и сейчас, войдя, приблизилась к Адольфу, начала мягкими ладонями водить по его лицу, разглаживая волосы, укладывая прядь на лоб... Гитлер выдавил из себя улыбку успокоения.

Не спросясь, вошел Мартин Борман. Он всегда входил без стука. Ева посмотрела на него с откровенной неприязнью: опять начнет подзуживать или, хуже того, сообщит очередную страшную весть. Тот положил на стол радиоперехват. И Гитлер прочитал о том, что переодетый в форму немецкого солдата Бенито Муссолини вместе со своей любовницей, захватив золото из государственной казны, в сопровождении свиты пытался удрать из Италии через швейцарскую границу, 27 апреля в деревне, Донго партизаны перехватили беглецов. Муссолини и его любовница были расстреляны, их трупы привезли в Милан и на площади повесили вниз головой...