Василий Соколов - Избавление

- Начнутся... - повторил одними губами Толбухин и, присев на стул, на миг прикрыл ладонями глаза, увидел сквозь красные прожилки вроде бы капающую алую кровь, и эти капли расползлись огромным пятном. "Что это со мной?" - встрепенулся Федор Иванович и начал поспешно надевать приличествующий встрече высокого гостя парадный мундир, но тотчас раздумал: "А зачем? Война - не парады".

Встречать вышел в чем ходил - в потертом и выжженном южным солнцем мундире. Ждал час-другой, стоя на взгорке под палящим зноем. И когда подошел "виллис", Толбухин отдал общепринятый рапорт, увидел, что Жуков чем-то недоволен, даже рассержен, и сник, не говоря больше ни слова и ожидая начальствующего разноса. Жуков, однако, никого не собирался ни разносить, ни попрекать, только заметил:

- Ну, показывайте, где эта Болгария?

Толбухин не понял поначалу иронии, развел руками, поглядев следом за маршалом на видневшуюся с откоса мочажину с камышовыми зарослями.

- Вижу, у вас тут раздолье для охоты. В другой бы раз с ружьишком на перелете стать зорькой, но... - он не закончил, прервав свою же мысль, но болгарскую границу с такого расстояния не разглядеть. Стали у черта на куличках!

- Ставкой приказано раньше времени отсюда не сниматься.

- Время, надеюсь, пришло, пора сниматься, - заметил Жуков, и скоро кавалькада машин поехала вслед за его машиной, в которую маршал усадил и Толбухина. Насупясь, Жуков, отягощенный раздумьями, по обыкновению, ни слова не ронял и только порой, взглядывая в переднее окно, походя делал замечания. А наблюдательность у него была удивительная, прямо-таки врожденная. Ну, например, что из того, что пылит, покрываясь белым слоем, дорога, а маршал узрел в этом свое:

- Камни на дороге и те разбиты... Много же здесь техники прошло... Все наша?

- До Бухареста - моторизованная немецкая... А южнее брать - наши прошли, - не сразу соображая, ответил Толбухин.

- На Тимишоары немцы драпали, чтоб в Венгрии зацепиться, кровопролитные бои там предстоят, - заявил Жуков.

- Полагаю, разведка доносит, товарищ маршал? - поинтересовался Толбухин.

- Будапешт и вообще территория Венгрии - это их последний бастион прикрытия с юга. Жаркие там будут бои... - повторил Жуков раздумчиво.

- Побыстрее бы нам перевалить через Балканы, после никакие бастионы не сдержат.

- Сражаться намерены или походом? - спросил маршал.

- Если болгарское правительство будет упорствовать, бросит против нас армию, да вдобавок немецкие гарнизоны, придется и схлестнуться.

- Федор Иванович, говори определеннее, - сказал маршал, и по тому, как назвал командующего по имени, Толбухин почувствовал, что его уважает этот человек.

- Георгий Константинович, - в свою очередь откровенно заговорил Толбухин, - хотите знать мое мнение? Так вот, твердо убежден... Никакой войны с Болгарией не придется затевать.

- Почему? - маршал посмотрел на него со строгой проницательностью.

- Потому что сами болгары этого не допустят, спихнут и всяких регентов, и прочих немецких подпевал! У нас и болгар исторически сложившиеся судьбы. Славяне!

- Как говорил один болгарский товарищ: "Една кровь, една свобода", поддержал Жуков.

- Правильно говорил. Кто же этот товарищ, если не секрет?

- Секретов от командующего на этот счет у меня почти не осталось. Правда, в голове много держится, но иного порядка, - усмехнулся маршал Жуков, вызвав усмешку на лице Толбухина. - Перед тем как вылететь сюда, Верховный велел мне встретиться с Георгием Михайловичем Димитровым...

- Он в Москве сейчас?

- Работает секретарем Заграничного бюро Центрального Комитета Болгарской рабочей партии коммунистов. И вот буквально перед отъездом мы встретились. И знаете, что мне сказал товарищ Димитров? Хотя, говорит, вы и едете на 3-й Украинский фронт с задачей подготовить войска к войне с Болгарией, войны наверняка не будет. Болгарский народ с нетерпением ждет подхода Красной Армии... Вас встретят не огнем артиллерии и пулеметов, а хлебом-солью, по нашему славянскому обычаю. У нас, говорит, много общего: една кровь, една свобода.

- Верю, - живо поддакнул Толбухин. - А более конкретно о нынешней ситуации в стране не говорил? Скажем, о подмоге нам патриотических сил?

- Говорил, и весьма убедительно, - ответил Жуков. - Товарищ Димитров прямо и категорично заявил, что успехи советских войск, в частности вашего фронта, на юге оказали большое влияние на усиление народно-освободительного движения, на рост партизанских сил, которые готовы спуститься с гор и поддержать народное восстание. Вам что-либо известно о готовящемся восстании?

- Кое-какими сведениями располагаем. Наш разведотдел установил радиосвязь с болгарским повстанческим движением. Только о размахе его трудно пока судить.

- Центральный Комитет компартии Болгарии, партизанский штаб и вообще патриотические силы, как заверил Димитров, взяли твердый курс на всенародное вооруженное восстание.

- Товарищ Димитров не говорил, когда оно начнется?

- Точной дат не было указано, но вспыхнет с подходом Красной Армии.

Толбухин почувствовал, что маршал утомлен, и оставил его наедине со своими размышлениями. Сам же Жуков, разохотясь, не хотел молчать и вновь заговорил, повернувшись к собеседнику лицом:

- Болгарин он великий, много перенесший во время фашистского судилища. Революционер до мозга костей... И за ним пойдет... поднимется народ на восстание. А мы, военные, должны знать свою задачу, преждевременно не зачехлять оружие...

- Понимаю, Георгий Константинович, - согласился Толбухин и добавил: Только, думаю, сбудутся заверения Димитрова, он слов на ветер не бросает.

Они приехали в Южную Добруджу и сразу попали на наблюдательный пункт, размещенный невдалеке от границы, в старом, покинутом хозяевами имении. В особняке устроились для оперативной работы и отдыха штабисты, а наблюдение велось с рядом расположенной полуразваленной вышки. Маршал Жуков, одетый в защитного цвета комбинезон, пожелал сразу подняться, несмотря на уговоры поесть, на наблюдательный пункт. По обитой винтовой лестнице, жестко хрустя источенными временем камнями, он легко взобрался наверх. Болгарская граница, без каких-либо видимых признаков, что это граница и что именно здесь должны развернуться бои, пролегала по высохшему за лето руслу речушки; абрикосовые и вишневые сады придавали этой местности совсем мирный вид. Никакой концентрации войск не замечалось, лишь на заставе по двое ходили взад-вперед пограничники, отрабатывая строевой шаг. Жуков усмехнулся, увидев, как они маршировали крупным шагом, взбрасывая кверху ноги и держа на плече колеблемые на поворотах длинноствольные винтовки.

Маршал посмотрел на ручные часы и, обращаясь к рядом стоявшему Толбухину, сказал: