Олег Терентьев - Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы

[К середине года относится, один из первых (известных нам) опытов работы Высоцкого в жанре прозы. В соавторстве с Д. М. Калиновской, при участии С. С. Говорухина им был написан литературный сценарий фильма, который назывался « п омните, война случилась в сорок первом».

Мы попросили подробнее рассказать об этом эпизоде его непосредственных участников.

Сначала предлагаем читателям фрагменты из интервью с литератором и драматургом Диной Михайловной Калиновской (№ 27, Москва, 3.02.90.).- Авт.]

«История создания сценария такова. В 1966 году так случилось, что меня пригласили в театр-студию «Современник» для редактирования договорной работы.

Я жила в Одессе, но, получив вызов из «Современника», уволилась с работы, бросила все и приехала в Москву — тут у меня жили друзья. В Москву я привезла свою пьесу для одного актера — монопьесу, которая называлась «Баллада о безрассудстве». Требовалось найти актера, который захочет это играть.

И вот весной 1967 года я дала почитать ее Карине Диадоровой, Она предложила: давай покажем Высоцкому! Мне было все равно — имя это мне ничего не говорило, песен Володиных я тогда не знала. Карина позвонила ему — он немедленно приехал, забрал пьесу домой, вскоре позвонил нам: «Нет, девчата, это несерьезно...» Потом Володя улетел в Одессу, и вдруг через несколько дней — звонок: «Девки, пьеса гениальная! Я играю, я ставлю, я пишу песни. Я уже дал читать ее Говорухину. Скоро прилечу...» (27)

[Сохранились свидетельства о том, что Высоцкий пытался сперва «пробить» постановку пьесы — речь шла именно о пьесе — на Таганке. Он также читал ее (в виде пьесы) в кругу друзей — еще до своего творческого вечера в ВТО.

В то время начало входить в моду понятие «моноспектакль». Например, А. Калягин начал делать «Записки сумасшедшего», некоторые другие актеры в своих театрах тоже вынашивали подобные идеи. Высоцкий ухватился за это, увлекая своих коллег на Таганке тем, что если они поддержат его в этом начинании, то у них автоматически образуется еще один выходной день.

Но идея моноспектакля по этой пьесе осталась нереализованной — у Любимова были другие планы. И тогда уже Высоцкий повез ее в Одессу, только потому, что в Москве она не пошла как пьеса. А на Одесской студии в июне шло озвучание картины «Короткие встречи»,— Авт.]

«Действительно, скоро Володя приехал и очень напористо сказал: «Девчата, дело пойдет. Слава Говорухин хочет принять в этом авторское участие, он скоро приедет. А пока сделаем так...» И мы принялись за работу. Володя сказал, что, во-первых, там виден женский почерк, а он бы хотел обжить пьесу внутри себя, по-мужски. А во-вторых, это была театральная пьеса. Но театр — совсем другое искусство, нежели кино. Иное пространственное решение, иные возможности — изобразительные, смысловые. Требовался, словом, совершенно другой подход, киноподробности. К тому же для конкретного исполнителя, для Володи. А он уже придумал, как будет играть, что делать, какими средствами. Его привлекла именно возможность быть одному — самому принимать решения и самому их реализовывать. Поэтому многие сцены по сравнению с пьесой трансформировались, многое делалось заново.

Работали мы очень плотно и довольно длительное время. Володя продолжал репетировать в театре. Все эго происходило обычно днем после репетиций, но регулярно — буквально каждый день. Он приходил к Карине, у которой я жила, что-нибудь на скорую руку перекусывал, и мы с ним сади лись разговаривать по поводу очередного эпизода. Процесс шел студийный, в виде долгих консультаций, разговоров о войне вообще, о характере этого героя; увлекало богатство психологии одного, противостоящего всем. Если Володе хотелось что-то сказать, дополнить,— он говорил, если нет, он прямо на ходу пробовал сочинять песни на тему конкретного эпизода. Володя хотел густо насытить этот сценарий песнями и сам их исполнять. Правда, насколько я помню, ни одна из них так и не была закончена в то время. Но предполагалось, что он их потом обязательно напишет. И даже в рукописи специально было оставлено место под эти песни. Особенно он хотел написать песню о собаке. Сохранились в памяти строки, что-то такое: «...Бим, который мне необходим...» Эта сцена с собакой ему очень нравилась, он старался ее развить, расширить. Володя несколько раз принимался ее обыгрывать, ему хотелось что-то мечтательное о собаке написать. И о девушке. И об оставленном одиноком солдате. и о городе... Теперь я вижу в сценарии песни Окуджавы. Следовательно, он в конце концов отказался от идеи собственных песен и решил вставить те, которые ему показались лучше собственных. В общем, мы работали.

Затем в какой-то момент появился Станислав Говорухин (это все еще июнь, театр продолжал работать), мы вместе читали и обсуждали сценарий. Говорухин больше молчал, слушал. Вставил несколько фраз в наш текст — вот так, мол, все будет происходить — и свернул философский стержень в свою сторону. Володя придумал этот страшный эпизод, когда идет игра солдата со смертью: нули прочерчивают линии, суживая жизненное пространство, постоянно попадая в нарисованного дога... Дальше нам хотелось устроить не. игру со снайпером, а шумный бой, но Говорухин сказал: «А теперь пускай он сам встанет под пулю. И мы сперва увидим красное пятно на гимнастерке, а потом услышим выстрел. Хватит ему уже мучиться...» И мы поддались режиссеру.

Собственно, моя пьеса была о том, что один человек — это большая сила, один может многое. W Володя считал, что один человек — это ответственно, опасно и интересно, один иногда больше коллектива, это замечательная возможность пори-сковать, поиграть с жизнью и смертью, испытать себя... А Говорухин считал, что оставаться одному — самоубийство, человек долго не может быть один, он от этого смертельно устает. И так осталось, во всяком случае, в том варианте, который вы обнаружили». (27)

[Предполагается, что существует еще один вариант, пока не найденный, с песнями самого Высоцкого. Сохранился его автограф с набросками одной из сцен, вероятно придуманной им и записанной, чтобы не забыть в дальнейшем.— Авт.

«После того как мы закончили, я отдала Володе единственный экземпляр, написанный от руки (машинки у меня тогда не было). Володя с удовольствием взялся его отпечатать, сказал, что он уже выучился, что печатает страницу за 16 минут. Это его не устраивало, он хотел быстрее, но тем не менее он берется напечатать. А там, мол, обсудим окончательно. Но ничего мы не обсудили, Володя срочно уехал в Одессу. И лишь потом (кажется, осенью) он рассказал, что на каком-то этапе это не залитовали — то ли в Одессе, то ли в Киеве. При чем тут Киев? Не знаю, но возможно либо Госкино, либо Политуправление армии (ведь если вещь военная, то, по существующему положению, нужно и там литовать)...