Маргарита де Валуа - Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы

Все это влекло его в Нерак, где однажды он появился со своим войском и задержался на три дня, не в силах оставить столь [167]приятное общество и такое же приятное место. Маршал де Бирон, который только и ждал этого случая, будучи извещен обо всем, двинул свою армию в нашем направлении, чтобы соединиться у речной переправы с господином де Корнюссоном, сенешалем Тулузы [582], который привел ему свои отряды, но, не доходя до нее, повернул на Нерак. Около девяти часов утра он появился со всей своей армией, готовой к бою, на расстоянии пушечного выстрела [от города]. Король мой муж, еще вечером получив известие о прибытии господина де Корнюссона, решил воспрепятствовать его соединению [с Бироном] и сразиться с каждым из них поодиночке (имея достаточно сил для этого, так как вместе с ним тогда находился господин де Ларошфуко [583]со всем дворянством Сентонжа [584], а также восемьсот конных аркебузиров, специально им [королем Наваррским] созванных). На рассвете утром он отправился к речной переправе, полагая встретить там обоих [противников]. Однако, не увидев их там, поскольку получил неверные сведения (господин де Корнюссон уже вечером переправился через реку), он вернулся в Нерак и, как только миновал городские ворота, узнал, что маршал де Бирон в боевом порядке находится перед воротами с другой стороны. В тот день стояла очень плохая погода – шел такой сильный дождь, что аркебузиры были бесполезны [585]. Тем не менее, король мой муж отрядил несколько своих отрядов в виноградники, дабы не допустить, чтобы маршал де Бирон мог продвинуться еще ближе, не имея более возможности предпринять что-либо из-за крайней непогоды. Маршал де Бирон, тем не менее [168]продолжал стоять в боевой готовности в пределах нашей видимости (разрешив, единственно, двум или трем своим дворянам отлучиться с предложением [к гугенотам] сразиться на пиках ради любви к дамам), пребывая в спокойствии и держа зачехленной свою артиллерию до того момента, когда она потребуется. Затем внезапно его войско пришло в движение, и по городу было выпущено семь или восемь пушечных залпов, один из которых попал в замок. После чего он снялся с места и удалился, послав ко мне трубача, чтобы извиниться передо мной, объясняя, что если бы я была одна, то он ни за что на свете не предпринял бы подобных действий. Я понимала, что он имеет в виду: нейтралитет Нерака, с чем согласился король, не имел силы, если в городе находился король мой муж, по отношению к которому Бирон имел приказ нападать на него, где бы тот ни был.

Во всех других случаях господин маршал де Бирон оказывал мне большое уважение и проявлял дружеские чувства (ибо если мои письма во время войны попадали ему в руки, он отсылал их мне назад нераспечатанными), а все, кто имел ко мне отношение, получали от него только почести и доброе обхождение. Я передала с его трубачом, что мне хорошо известно о военном долге и приказе короля, которыми он руководствовался в своих действиях, но, будучи человеком осторожным, он мог бы найти способ удовлетворить и одну, и другую сторону, не обижая при этом своих друзей; что он был в состоянии позволить мне насладиться обществом короля моего мужа в Нераке в течение трех дней, и в его силах было не нападать на город, когда я там находилась, поскольку тем самым напали и на меня, чем я весьма оскорблена и собираюсь жаловаться королю. Эта война еще продолжалась какое-то время, и положение последователей этой религии постоянно ухудшалось – то, что помогло мне склонить короля моего мужа к миру. Я часто писала об этом королю и королеве моей матери, но они ничего не желали слушать, полагаясь на добрую Фортуну, которая до сих пор способствовала господину маршалу де Бирону.

В то же самое время, когда началась эта война, город Камбре, который после моего отъезда из Франции попал под власть моего брата, благодаря господину д’Энши, о котором я уже говорила выше, был осажден силами испанцев [586]. Об этом был извещен мой [169]брат, находившийся у себя в Плесси-ле-Туре [587], в который он вернулся незадолго до этого из своего путешествия во Фландрию, где его приняли в Монсе, Валансьене и других городах, управляемых графом де Лаленом, вставшим на его сторону и способствовавшим признанию его как сеньора во всех провинциях, которые ему подчинялись. Мой брат, желая оказать ему помощь, сразу же начал собирать людей, чтобы сформировать армию и направить ее во Фландрию. Но так как армия не могла быть подготовлена так скоро, вместо себя он послал туда господина де Баланьи [588], чтобы помочь осажденным, рассчитывая, что со своей армией он [позже] сумеет снять осаду. В то время как шли [военные] приготовления и брат приступил к сбору сил, необходимых для похода, гугеноты развязали свою войну. Для проведения этой кампании потребовалось направить всех солдат в армию короля в Гаскони. Последнее обстоятельство лишило моего брата всякой надежды на оказание помощи Камбре, а с потерей этого города он терял и все остальные земли, которые приобрел ранее, и вместе с тем – господина де Баланьи и всех благородных людей, посланных им туда, о чем он сожалел более всего.

Герцог Алансонский впал в крайнее отчаяние. Но при этом, обладая здравым рассудком, брат никогда не переставал бороться со всеми несчастьями, и, видя, что единственным средством для этого является установление мира во Франции, он мужественно решил преодолеть все трудности, отправив с одним дворянином депешу королю, в которой склонял его к миру, и предложил поручить ведение мирных переговоров ему (поскольку опасался, что те, кому это может быть поручено, затянут их так, что не останется уже никакой надежды поддержать Камбре; туда, как я уже говорила, был отправлен господин де Баланьи, который сообщил моему брату, что у того в распоряжении есть только шесть месяцев для сбора армии, и в случае, если он не сможет в течение этого времени помочь снять осаду, в городе закончится все необходимое для поддержания жизни горожан, и уже не будет никакой возможности удержать людей и помешать им сдаться). Господь [170]помог замыслу моего брата склонить короля к миру. Король согласился с его предложением – поручить ему заняться мирными соглашениями (рассчитывая на то, что они отвлекут его от похода во Фландрию, который он никогда не одобрял) и наделить моего брата полномочиями подписать этот мирный договор, сообщив ему, что он отрядил с целью помочь ему в ведении переговоров господ де Виллеруа [589]и де Беллиевра [590]. Это поручение было весьма успешно исполнено моим братом, так как, прибыв в Гасконь, он задержался там на семь месяцев (которые ему показались вечностью – настолько он желал отправиться на помощь Камбре, несмотря на то, что радость от нашего совместного пребывания смягчала его горечь) и [в итоге] заключил мир к удовольствию короля и всех католиков, оставив короля моего мужа и гугенотов из его партии не менее довольными, действуя с такой осторожностью, что заслужил похвалу и любовь всех сторон [591]. Во время своего визита он [171]завоевал [доверие] этого великого капитана – господина маршала де Бирона, который поклялся ему взять на себя командование его армией во Фландрии. Мой брат отозвал его из Гаскони, чем доставил удовлетворение королю моему мужу; на место Бирона был назначен господин маршал де Матиньон.