Маргарита де Валуа - Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы

Перед тем как уехать, мой брат пожелал, чтобы король мой муж и господин маршал де Бирон примирились, но это было невозможно, так как в своих обидах они зашли слишком далеко. Он единственно добился от короля моего мужа разрешить мне увидеться с господином маршалом де Бироном, с условием, что последний при встрече со мной сразу же доставит мне удовлетворение, принеся благородное извинение за произошедшее в Нераке. Муж заставил меня отчитать Бирона в самых жестких и нелицеприятных выражениях, которые я только знала. Я выполнила это его страстное приказание, посоветовавшись со своим братом, со сдержанностью, требуемой в таких случаях, прекрасно понимая, что однажды он [король Наваррский] сильно пожалеет, когда ему потребуется большая помощь, что не сможет воспользоваться услугами этого кавалера. Мой брат возвращался во Францию (в сопровождении господина маршала де Бирона) [592], замирив столь большое волнение ко всеобщему удовлетворению, стяжав почет и славу, не меньшую, чем была добыта им во всех победах, одержанных с помощью оружия. Это сделало его армию еще больше и еще привлекательней. Но так как слава и почести всегда сопровождаются завистью, король не испытал никакого удовольствия (от того, что в течение почти семи месяцев мой брат и я находились вместе в Гаскони во время переговоров о мире) и, в поисках объекта для своего гнева, вообразил, что я и есть причина этой войны, поскольку подталкивала к ней короля моего мужа (который с радостью свидетельствовал бы об обратном), [и делала это] только для того, чтобы предоставить моему брату честь заключить мир... Но если все так зависело от меня, почему же он не заключил его в краткие сроки и без проволочек? Ибо его дела во Фландрии и в Камбре терпели огромный ущерб от его [172]задержки [в Гаскони]. Но о чем я? Зависть и ненависть застилают глаза и никогда не позволяют видеть вещи такими, какие они есть в действительности [593].

Король, возводя на этих ложных представлениях смертельную ненависть ко мне и возрождая в своей памяти обиды прошлых лет (так как в то время, пока он был в Польше, и потом, по его возвращении я всегда заботилась о делах и благе моего брата больше, чем о его [интересах]), собрав все это воедино, он поклялся погубить меня и моего брата. Сама Фортуна способствовала его враждебности, сделав так, что во время тех семи месяцев, которые мой брат провел в Гаскони, он, к несчастью для меня, влюбился в Фоссез. А за ней, как я уже говорила, ухаживал король мой муж, с тех пор, когда он покинул Ребур. Надо полагать, это побуждало короля моего мужа хуже относиться ко мне, поскольку он думал, что я оказываю добрые услуги моему брату, направленные против него. Понимая все это, я очень просила моего брата (говоря ему о неприятном положении, в которое он меня поставил своими преследованиями [Фоссез]), чтобы он, всегда готовый доставить удовольствие скорее мне, чем себе самому, порвал со своей страстью и прекратил с ней все разговоры. Видя, что я справилась с этим. Фортуна (которая, если начинает кого-нибудь преследовать, никогда не останавливается после первого своего удара) подготовила мне другую ловушку, не менее опасную, чем предыдущая. Фоссез, которая была до крайности влюблена в короля моего мужа, но до недавнего времени, однако, позволявшая оказывать ей только приличествующие и почетные знаки внимания, с целью унять его ревность к моему брату и показать ему, что она любит его одного, уступила ему в том, что он хотел от нее, чтобы доставить ему удовлетворение. Огромное несчастье заключалось в том, что она забеременела. Будучи в этом положении, она полностью изменила свое поведение в отношении меня. Если прежде она свободно держалась в моем присутствии и оказывала мне добрые услуги, какие могла, в общении с королем моим мужем, и все текло своим чередом, то [теперь] она начала прятаться от меня и чинить столько [173]пакостей, сколько прежде делала добра, для того, чтобы удержать короля моего мужа. Скоро я поняла, что он также изменился. Король мой муж избегал меня, скрывался, а в моем присутствии уже не старался быть приятным, что он делал в течение четырех или пяти счастливых лет, которые мы вместе провели в Гаскони и когда Фоссез заправляла им в рамках приличий.

Когда был заключен мир, о чем писала выше, мой брат отправился во Францию, чтобы собирать армию, а я вместе с королем моим мужем вернулась в Нерак. Здесь, вскоре после нашего прибытия, Фоссез убедила его, то ли чтобы скрыть свою беременность, то ли с целью избавиться от нее, отправить ее на воды в Эг-Код [594]в Беарн. Я просила короля моего мужа простить меня, если я не буду ее туда сопровождать, так как помнила, что со времени оскорбления, которое я получила в По, я поклялась никогда не приезжать в Беарн, пока там не восстановят католическую религию. Он же сильно настаивал на обратном, вплоть до того, что вышел из себя. Я даже принесла извинения. Он сказал мне тогда, что его дочь (ибо так он называл Фоссез) нуждается в этой поездке по причине болей в животе. Я ответила, что также хочу, чтобы она поехала на воды. Он продолжал говорить, что будет неправильно, если она отправится без меня, и об этом могут плохо подумать, потому что так не должно быть, и весьма рассердился на меня, видя, как я упорствую в своем нежелании быть с ней. Наконец, я нашла решение, которое его устроило; он сам поедет вместе с Фоссез, взяв для сопровождения двух девушек (это были Ребур и Вильзавен [595]) и наставницу фрейлин. Они и отправились все вместе, а я ожидала их в Баньере [596]. Каждый день я получала [174]известия от Ребур (той самой, которую прежде любил король мой муж и которая была испорченной и двурушной девицей, желавшей только устранить Фоссез, чтобы занять ее место и воспользоваться его милостями), что Фоссез оказывала мне самые дурные услуги в мире, постоянно злословя обо мне и говоря, что убеждена в рождении сына, а это позволит ей избавиться от меня и выйти замуж за короля моего мужа [597]. И что у нее есть намерение заставить меня поехать в По, и она хочет склонить короля моего мужа принять такое решение по возвращении в Баньер – увезти меня в По, согласна я или нет. Эти известия доставляли мне столько огорчений, что невозможно представить. Тем не менее, уповая на доброту Господа Бога и короля моего мужа, я коротала время, находясь в Баньере, и, ожидая их [короля Наваррского и Фоссез], пролила столько слез, сколько капель [целебной] воды они там выпили, несмотря на то что меня окружали все католические дворяне этого края, которые прилагали много усилий, чтобы я могла отвлечься от своих грустных мыслей.

Примерно через месяц или пять недель король мой муж, вернувшись с Фоссез и с сопровождавшими их лицами, узнал от кого-то из своих сеньоров, кто оставался со мной, о моем огорчении и опасении того, что мне придется отправиться в По. По этой причине он не стал принуждать меня ехать туда, сказав мне только, что было бы желательно, чтобы я согласилась. Но, увидев мои слезы и услышав мои ответы, понимая, что я скорее предпочту смерть, он изменил свое намерение, и мы вернулись в Нерак [598]. Здесь все уже говорили о беременности Фоссез, и не только при нашем дворе, но также во всей стране – новость стала общеизвестной. В таких условиях мне захотелось постараться избавиться от этой шумихи, и я решилась поговорить с Фоссез. Пригласив ее в свой кабинет, я сказала ей: «Так как с некоторого времени Вы избегаете меня и у меня есть основания утверждать, что Вы оказываете мне дурные услуги при короле моем муже, то дружеские отношения, которыми я Вас отмечала и которые я поддерживаю с благородными лицами, подобными Вам, не позволяют мне быть [175]безучастной к Вашему печальному положению, в котором Вы оказались. Я готова помочь Вам и прошу Вас ничего не таить от меня, не желая подвергать бесчестью ни Вас, ни себя, поскольку заинтересована в этом так же, как и Вы. Поверьте, что я готова заботиться о Вас как мать. У меня есть возможность уехать, под предлогом чумы, которая, как Вы сами видите, распространилась и в городе, и по всей стране, в Мас д’Ажене [599], где в уединенном месте располагается дом короля моего мужа. Я захвачу с собой только тех людей, которых Вы захотите [взять]. В это же время король мой муж отправится на охоту в другую сторону и не будет беспокоить Вас до тех пор, пока Вы не разрешитесь от бремени. Сделав все таким образом, мы прекратим эти слухи, которые задевают и меня, и Вас». Она же, вместе того, чтобы поблагодарить меня, с крайним высокомерием ответила, что опровергает слова тех, кто наговаривает на нее, и ей хорошо известно, что я с некоторых пор перестала любить ее и ищу предлог, чтобы ее погубить. Сказав это громким голосом, в то время как я разговаривала с ней тихо, она вышла из моего кабинета в гневе и направилась прямо к королю моему мужу. После чего он очень рассердился на меня за то, что я сказала его дочери, говоря, что она даст отпор всем, кто обвинит ее, и продолжал сердиться довольно долго, в течение нескольких месяцев, вплоть до того момента, когда настал положенный [для родов] час.