Сергей Ларьков - «Враги народа» за Полярным кругом (сборник)

– писал Константин Симонов.

Радиожурнал «Италии»: обложка, первая и последняя страницы [ фонды РГАЭ ]

Двухмоторный «Латам» Амундсена перестал выходить на радиосвязь через два часа после взлёта. Осенью в районе острова Медвежий, лежащего на полпути между Норвегией и Шпицбергеном, был обнаружен обломок фюзеляжа «Латама».

В 2002 году, однако, нашлись свидетели того, что «Латам» потерпел крушение гораздо ближе – у берегов самой Норвегии, и есть надежда, что загадка гибели Амундсена скоро будет разгадана – правительство Норвегии собирается организовать в предполагаемый район крушения хорошо оснащённую экспедицию [ Смирнов ].

Встреча «Красина» в Ленинграде [ Самойлович, 1928 ]

«Красин» лишь в октябре вернулся в Ленинград, где на набережных его встречали 250 тысяч человек. А ещё в августе городской совет чехословацкого курортного города Теплица пригласил всех участников экспедиции, в том числе команду ледокола, бесплатно пройти четырёхнедельный курс отдыха и лечения, о чём сообщила газета «Известия» 5 августа 1928 г., но сведений об «отдыхе и лечении» разыскать не удалось. 9 октября «красинцы» (и «малыгинцы») приезжают в Москву, им устроена торжественная встреча, в этот день «Известия» публикуют приказы и постановления об их награждении. Ордена Красного Знамени получают все лётчики и бортмеханики (приказ подписан заместителем командующего ВВС и членом Комитета Уншлихта Я.И.Алкснисом), орденами Трудового Красного Знамени – руководители обоих экспедиций и капитаны ледоколов, более сорока «красинцев» и пятнадцать «малыгинцев» представлены к награждению Грамотами ЦИК СССР. Поход «Красина» стал, как сейчас бы сказали, событием знаковым: СССР утвердился как полноценная арктическая держава, а подогреваемый безудержной пропагандой («шапка» газеты «Известия» 5 октября: «Успех наших полярных экспедиций – демонстрация огромных творческих сил трудящихся Союза и социалистической культурности!») энтузиазм советских людей сравним, наверное, лишь с более памятным большинству ликованием по поводу полёта Юрия Гагарина. Уже тогда пропаганде уделялось значение первостепенное: на борту было семь советских журналистов, в Бергене подсел итальянский: Самойловича заставили взять журналистов взамен подготовленной им научной группы. В московских и ленинградских газетах регулярно печатались репортажи о ходе экспедиции (а рядом, в мае-июне – репортажи с процесса инженеров-вредителей по печально известному «Шахтинскому делу»), в 1928–1930 годах вышли массовым тиражом несколько книг о походе «Красина» [ Бегоунек, 1928; Воронцова; Миндлин, 1929–1, 1929–2; Самойлович, 1928; Самойлович, 1930; Шпанов; Южин ], наибольшую ценность для исследователей представляют книги Самойловича и сборник воспоминаний участников экспедиции «Поход „Красина“». Не меньше «Красина» потрудившийся, но менее удачливый «Малыгин» был быстро забыт.

Экспедиция «Красина» в полной мере была использована партийной пропагандой, стала победой коммунистической идеологии. Но рядом с этим праздником были идеологические будни, будни борьбы с врагами, и вели её, наращивая удары, всё больше не идеологи и журналисты, а чекисты. Но позвольте, разве участие в экспедиции, доказавшей преимущества социализма, поднявшей престиж страны, не гарантировало от подозрений этих борцов?! Посмотрим…

Р.Л.Самойлович в своих книгах приводит список участников экспедиции: 116 человек судовой команды и 20 человек «прикомандированных» (руководство экспедиции, лётный отряд, журналисты, два иностранных гостя), всего – 134 гражданина СССР, с указанием фамилии, имени и занимаемой в экспедиции должности или судовой роли. На нашу просьбу проверить, не подверглись ли участники экспедиции политическим репрессиям, Информационный центр ГУВД Санкт-Петербурга добросовестно проверил список и дал соответствующую справку. Ответы на запросы в петербургское УФСБ и в другие архивы дополнили эти краткие сведения. Поскольку большинство участников экспедиции были ленинградцами, то сведения, полученные из Санкт-Петербурга, в сочетании с другими источниками (большую работу, обобщённую в книге «Загадки и трагедии Арктики», проделал З.М.Каневский), можно считать близкими к окончательным. На сегодняшний день точно известно, что из участников экспедиции по политическим обвинениям в 1930–1940-х годах было репрессировано не менее восемнадцати человек, т. е. почти каждый седьмой.

Трагична была судьба руководителя экспедиции, основателя советской арктической науки Р.Л.Самойловича. Сын купца из Азова, окончивший в 1904 году Саксонскую горную академию, примыкавший к РСДРП и за то сосланный в Архангельскую губернию, Самойлович бросил политику и посвятил себя изучению Арктики (в 1928 году советская печать в биографии Самойловича акцентировала внимание именно на его революционной деятельности – см. например: «Известия» от 5 августа 1928 г.). Начальник Северной научно-промысловой экспедиции при ВСНХ, директор её преемников – Института по изучению Севера и Всесоюзного Арктического института, в 1937-м, тяжелейшем для Главсевморпути году он возглавлял высокоширотную экспедицию на ледоколе «Садко». Сложнейшая ледовая обстановка, грубые ошибки руководства Главсевморпути в подготовке навигации, слабая обеспеченность ледовой авиаразведкой (полярная авиация была отвлечена на поиски пропавшего самолета С.Леваневского, совершавшего санкционированный Сталиным амбициозный, но плохо подготовленный трансарктический перелёт) привели к тому, что множество караванов не дошли до портов назначения, лучшие тогдашние ледоколы не могли пробиться через тяжёлые льды. Многими десятками опытнейших полярных капитанов, лётчиков, учёных, на которых НКВД «навесил» саботаж, вредительство и диверсии, расплатился Главсевморпуть и арктическая наука за этот год. Ледоколы «Садко», «Малыгин» и «Г.Седов» не смогли вырваться из ледового плена, и по настоянию всех зимовщиков перед начальником Главсевморпути О.Ю.Шмидтом Самойлович возглавил зимовку («Лагерь трех кораблей») и подготовку к выходу при малейшем улучшении обстановки [ Корякин ] («Г.Седов» из-за ошибки при ремонте рулевого управления не смог выйти из льдов и совершил беспримерный трёхгодичный дрейф, но в книге его капитана К.Бадигина [ Бадигин ] о Самойловиче, конечно, нет ни слова). В мае 1938 года Самойлович самолётом был вывезен на «материк» (командиром самолёта был А.Д.Алексеев из экипажа Чухновского) и уехал отдыхать в Кисловодск. Там, в санатории им. Горького, он, житель Ленинграда, был 24 июля арестован и привезен на Лубянку. В чекистской машине произошёл сбой: обыск на квартире Самойловича был проведён, когда его коллеги уже успели вывезти и спрятать богатейший научный архив профессора. После многих злоключений он лишь недавно «осел» в Российском государственном архиве экономики в Москве.