Сергей Ларьков - «Враги народа» за Полярным кругом (сборник)

Пароход «Сучан» во льдах Чукотского моря (фонды Музея Арктики и Антарктики)

Именно она была выбрана как перевалочная база – здесь грузы с морских судов должны были выгружаться на береговые склады, а с них – на речные суда и баржи. Открытая с моря мелководная бухта даже летом бывала забита льдом, из-за мелководья морские суда бросали якоря в пяти-шести милях от берега, грузы нужно было сгружать в кунгасы или на баржи, а уже с них – на причалы, но выбирать было не из чего: берег Восточно-Сибирского моря бухтами не изобилует. А.П.Бочек подробно описывает процесс выгрузки с кораблей грузов на голый, никакими причалами не оборудованный берег: «к приходу судов экспедиции никакой подготовки не велось и вообще экспедицию никто не встречал, … в бухте Амбарчик подготовкой берега, сходен, молов, настилов … не занимались» – с обидой пишет А.П.Бочек, очевидно, получивший от «Дальстроя» и КИУРТ соответствующие заверения [ Бочек ]. Разгрузка велась при сильном ветре и волнах, при конфликте с руководством КИУРТ, с отрывом и уносом барж, кунгасов и катеров, их спасением. Доклад А.П.Бочека опровергает до сего времени бытующие слухи об унесённой штормом барже с заключёнными. Впрочем, он нигде не пишет о заключённых, называет их «рабочими Дальстроя» и не раз говорит о том, что «рабочая сила» Дальстроя – «организованная, дисциплинированная, работоспособная» (что под дулами винтовок конвоя немудрено!).

Ледорез «Литке» и суда Северо-Восточной полярной экспедиции близ бухты Амбарчик [ Белов, 1969 ]

Так было положено начало одному из полярных островов ГУЛАГа – отдельному лагерному пункту «Амбарчик», подчинённому вскоре организованному (22 декабря 1932 года) Колымскому речному управлению «Дальстроя» (КРУДС) [ Навасардов ]. Этот метастаз ГУЛАГа лежал на той же географической широте, что и Вайгачлаг, в 350 км севернее Полярного круга.

За день до прихода судов экспедиции в Амбарчик здесь бросил якорь ледокольный пароход «Сибиряков», перед которым была поставлена задача пройти Северный морской путь в одну навигацию. Возглавлял экспедицию директор Арктического института О.Ю.Шмидт, капитаном «Сибирякова» был В.И.Воронин. Как считают некоторые историки [ Водолазов ], экспедиция была задумана Шмидтом как альтернатива как раз Северо-Восточной экспедиции Наркомвода с целью доказать возможность доставки грузов для золотых приисков Колымы не с востока, а с запада, из желания «наложить руку» на колымское золото путём монополизации доставки грузов для «Дальстроя» Северным морским путём. А.Водолазов весьма резок в оценке этой деятельности Шмидта. «Сибиряков» привёл на буксире из Тикси речные пароходы «Партизан» и «Якут», предназначенные для плавания по Колыме, и несколько барж [ Белов, 1959 ], что играло на руку намерениям Шмидта. Команда и научный состав на «Сибирякове» видели, как началась разгрузка заключёнными судов дальстроевской экспедиции, строительство причалов, складов, бараков. «Сибиряков» вскоре покинул бухту, а обрушившийся 16 сентября шторм вынудил прекратить разгрузку и 23-го корабли вообще ушли на восток, где и зазимовали в удобной для этого Чаунской губе, в 150-ти милях от Амбарчика. «Сибирякову» же удалось «проскочить» Берингов пролив, и его объявленный удачным рейс стал толчком к созданию Главсевморпути и организации похода «Челюскина» в 1933-м году.

Ледорез «Литке» и суда Северо-Восточной полярной экспедиции близ бухты Амбарчик [ Белов, 1969 ]

Проект Постановления СНК об образовании Главного Управления Северного Морского пути спешно готовился в ноябре – начале декабря 1932 года. Участвовавший в подготовке проекта будущий заместитель начальника ГУСМП и начальник полярной авиации М.И.Шевелёв вспоминал: «Сталин сравнил эту организацию с … Ост-Индийской компанией. Только у нас построена она должна быть не на крови, не на костях местного населения, а на базе поднятия их культуры. Пошутил, что вот у Ост-Индийской компании были свои войска для подавления восстаний, а у нас всё должно решаться мирным путём, поэтому „пушек Шмидту не давать!“» [ Шевелёв ]. Если не пушки, то винтовки и пулемёты в изобилии были у ОГПУ, делить их с гражданской организацией для Сталина не было никакого резона. Крови местного населения на Севере уже было пролито немало при подавлении восстаний ненцев Ямала, долган и ненцев Таймыра, и при подавлении сопротивления грабежу других малых народов Севера, в 1937–39-м годах и они попадут под топор «Большого террора», а к чему привело «поднятие культуры», стало ясно через шестьдесят лет. Создание арктических лагерей с заключёнными почти всех национальностей СССР, в том числе Амбарчика, о чём Сталин не мог не знать, и привело к построению социализма на костях.

ОЛП «Амбарчик» остался с теми запасами, которые успели выгрузить, всего же выгрузили 2500 тонн, менее половины всего груза (по другим данным – 1200 тонн) [ Навасардов ]. Бытовала в устной традиции легенда о том, что оторвавшуюся при разгрузке с корабля баржу с несколькими десятками людей унесло в море, но в «Рейсовых донесениях» и в докладе А.П.Бочека это происшествие не зафиксировано. Может быть, смутные слухи об этой трагедии подтолкнули в последние годы фантазёров от истории на выдумку мифов полярного ГУЛАГа: о шедшей со знаменитым «Челюскиным» «Пижмы» с 2000 заключённых и её утоплении, об уничтожении в 1935 году в Чукотском море 12 тысяч заключённых, привезенных туда на «Джурме» (см. статью « Об одном полярном мифе Гулага» в настоящем сборнике). В начале марта 1933 года заболевшего и вывезенного на «материк» Евгенова на посту начальника экспедиции сменил А.П.Бочек, а двести заключённых «Амбарчика» за полярную зиму успели построить дома для охраны, 150 метров причалов и складские помещения вместимостью более 3000 тонн.

Дальстроевская шхуна «Темп» [ Белов, 1959 ]

Условия существования в Амбарчике без преувеличения можно назвать невыносимо тяжёлыми. В арктическую зиму люди жили в палатках, не было нормальной пищи, бани, среди заключённых скоро начались заболевания цингой. В феврале 1933 года по просьбе уполномоченного Дальстроя Шифрина с зимующих в Чаунской губе кораблей в феврале 1933 года в Амбарчик был направлен начальник медико-санитарной части экспедиции опытный полярный врач Л.М.Старокадомский «ввиду большого наличия среди дальстроевцев заболевания цингой», он пробыл в Амбарчике два месяца, «с исключительной энергией и успехом ликвидировал заболевания цингой среди рабочих Дальстроя» [ Бочек ]. В этих-то условиях у группы заключённых возникла идея побега с убийством руководства лагпунктом и охраны и захватом зимовавшей в бухте шхуны «Темп» [ Бирюков ]. Заговорщики были вскоре выданы «стукачём», арестованы, уполномоченный ОГПУ быстро провёл следствие и в начале марта 1933-го года известил о заговоре руководство Северо-Восточных лагерей. Уже 21 марта из бухты Нагаева, преодолев посуху две тысячи километров, в Амбарчик прибыл помощник начальника Управления Северо-Восточных лагерей (УСВИТЛ) А.Энгельгард и провёл тщательное следствие. А.Бирюков, анализируя обнаруженные им в архиве УСВИТЛа документы, подробно разбирает ход и результаты следствия и приходит к выводу, что из шести заговорщиков (все они были осуждены по уголовным статьям) четверо были расстреляны, одному срок увеличили до десяти лет, а ещё один был «прощён» – «по причине его неграмотности и не сознательности и из за крайне ограниченной развитости (стиль документа. – Авт.) », на самом деле – за содействие следствию. Сразу по окончанию следствия (в начале апреля) четверо были расстреляны без какого-либо подобия приговора, ибо Энгельгард прибыл в Амбарчик с санкцией на расстрел, полученной им от начальника УСВИТЛа и директора Дальстроя НКВД Берзина, который, в свою очередь, получил её от Ягоды. Расстрел имел целью запугать начавших «тянуть волынку» заключённых ОЛПа «Амбарчик». «Обвинительное заключение» по делу было подписано Берзиным значительно позже, по странному совпадению – в день гибели «Челюскина», 13 февраля 1934-го года. Впрочем, обнаружены документы о том, что «заговор» был спровоцирован уполномоченным УСВИТЛа в Амбарчике, пьяницей и карьеристом Лубягиным и его осведомителем из заключённых Панченко, по настоянию Берзина оба были впоследствии расстреляны (Центральный архив ФСБ, ф. 7, т. 15, лл. 576–577) .