Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

«А, к чёрту всё это, — сказал я своим коллегам. — Дайте-ка мне рискнуть с этим рейсом. Я совершенно не собираюсь спать в этом аэропорту несколько дней, пока мы будем торговаться с Министерством внутренних дел. Скажите Слово, что от меня будет гораздо больше пользы в Свазиленде».

Я тут же купил билет до Манзини, а иммиграционный чиновник убедился в том, что я сел в самолёт. «A luta continua» (португал. — «Борьба продолжается») были мои слова при расставании с ним. Я был благодарен, что он, по крайней мере, не предупредил экипаж о том, что меня не пустили в страну. Когда самолёт взлетел, я начал думать о том, какое объяснение я дам свазилендской службе иммиграции о причинах моего немедленного возвращения в их страну.

Самолёт быстро набирал высоту, и я проводил взглядом бетонный центр Мапуту с его красивой линией побережья и гаванью. Вскоре мы летели над пригородными посёлками, а затем над бушем, простирающимся до горной гряды Лебомбо и до мини-государства Свазиленда. Я посмотрел вниз на пограничный пост Намаача, думая о бесчисленном количестве раз, когда перебирался через пограничный забор вместе с товарищами, которые с тех пор погибли в борьбе.

Мы были уже в воздушном пространстве Свазиленда и оставалось примерно 20 минут лёта до аэропорта Матсапа. Мне нужно было придумать убедительную причину срочного возвращения в Свазиленд. Я решил сказать, что по прибытии в Мапуту получил срочное сообщение о том, что «мой брат в Манзини попал в автомобильную катастрофу, после того, как привёз меня в аэропорт». Эта причина немного попахивала фарсом, но я не мог придумать ничего лучше.

Свазилендская равнина, покрытая сухим бушем и отдельными зелёными клочками орошаемых полей сахарного тростника, сменилась холмами и плодородными долинами вокруг небольшого городка Манзини. Мы приземлились в аэропорту и из самолёта вышла небольшая кучка пассажиров. Остальные остались в самолёте, чтобы лететь дальше, в Лесото.

Толстая женщина с двумя детьми, одетая в западноафриканское платье, никак не могла вылезти из самолёта. Я решил помочь ей, больше из соображений маскировки, чем из вежливости. Тот же самый чиновник службы иммиграции, который занимался мной час назад, оформлял прибывших пассажиров. Я отдал ему паспорт, бормоча что-то про семейную трагедию, которая неожиданно привела меня назад в Свазиленд. Мельком глянув на меня, он начал делать какие-то подсчёты в блокноте. Затем он поднял голову и сказал:

— У вас есть 31 день.

Сначала я не понял, что он имеет в виду, и чуть было не начал повторять свою историю-прикрытие. Однако в таких случаях, особенно когда имеешь дело с бюрократической близорукостью, лучше всего делать дела как можно медленнее.

— Прошу прощения, — сказал я. — Не могли бы вы повторить?

— Я даю Вам 31 день, — рявкнул он, как будто присуждая меня к сроку тюремного заключения. — Краткосрочные визиты разрешаются только на 60 дней в год, — продолжал он. — Ваш паспорт показывает, что в этом году Вы уже пробыли здесь 29 дней. Поэтому всё, что я могу Вам позволить, это ещё 31 день.

— Хорошо, — ответил я с облегчением, когда он вручал мне мой паспорт, поставив туда штамп прибытия прямо рядом со штампом вылета в это же утро. — Большое Вам спасибо.

Обычно кто-то забирал меня из аэропорта. Сейчас не было времени предупреждать людей, с которыми я был связан, поэтому я взял такси и поехал в Манзини. «Ось», вокруг которой всё вертится в Свазиленде, состоит из скопления магазинов вдоль двух центральных улиц, на которых нет зданий выше двух этажей; нескольких церквей и школ; спортивного клуба и выставочной площадки; комфортабельной двухзвёздной гостиницы, в которой обычно размещаются офицеры южноафриканской полиции безопасности, и «беззвёздной» гостиницы, в которой живут их информаторы; полицейского участка; поликлиники, содержащейся монашеским Орденом назаретян. Население составляет примерно 30 тысяч человек, распределённых между окрестными посёлками и несколькими пригородами для преуспевающих людей. В последних живут вперемешку школьные учителя, сотрудники иностранных организаций по оказанию помощи и иностранные бизнесмены, а также возникающий свазилендский средний класс. Около Матсапы расположены военная база, полицейское училище, промышленный район и район домов для людей с низкими заработками, где многие беженцы из Южной Африки живут в течение ряда лет. Туда постоянно наведывались оперативники АНК, находящиеся на нелегальном положении, и местные бандиты. Это место называлось «Бейрутом» — из-за частых перестрелок, которые здесь происходили.

Я вышел из такси неподалеку от центра города и сначала сделал вид, что мне нужно зайти в магазин, а весь остальной путь вверх по холму к дому в районе для среднего класса я проделал на ногах. На мой тихий стук в заднюю дверь вышла аскетическая бородатая фигура с ясно различимым акцентом одного из районов Британских островов. Его лицо зажглось в белозубой улыбке: «Что случилось? Самолёт не улетел?», — спросил он. Мои разъяснения заинтриговали его, и он наморщил лоб с неодобрением: «Саморе предстоит сделать неприятное открытие, что бурам нельзя доверять. Но была ли у него альтернатива?».

Пока он готовил ужин, мы анализировали резкий поворот событий в Мозамбике. У моего друга и его жены была работа, которая оставляла им много свободного времени. Я завербовал их в Англии, и они жили в Свазиленде уже несколько лет, предоставляя укрытие для наших людей и совершая поездки в Южную Африку по различным заданиям нашего движения. Я называл их Мозес и Аарон. «Мозесом» я звал мужа, который считал жизнь в Свазиленде довольно скучной, за исключением тех случаев, когда я был поблизости, поскольку моё присутствие предвещало действие. Он не выносил общества местных иностранных специалистов и имел репутацию человека грубого и антисоциального. Его жена «Аарон», привлекательная и любящая общество североамериканка, всегда была готова выполнять опасные задания, которые я им поручал. Они очень любили пожить в палатке на природе, и мы исследовали всю горную гряду Лебомбо на востоке и пограничное плато на северо-западе Свазиленда, подготовив много мест пересечения границы в Мозамбик и Южную Африку.

Аарон не было дома, а по возвращении она подумала, что я даже не вылетал. Когда она услышала, что случилось, то заметила: «По крайней мере их милость, — указывая на мужа, готовившего ужин, — немножко оживится, поскольку ты будешь поблизости в течение некоторого времени».

В Свазиленде у меня было много конспиративных домов, но дом Мозеса и Аарон был особенно надёжным убежищем, поскольку они не вращались в политических кругах. В периоды между выполнением заданий АНК они жили тихой жизнью и мы проводили время по вечерам, наслаждаясь игрой в «Тривиальное увлечение». Я поразил их своим знанием бесполезных фактов из американской и англий-ской спортивной и литературной жизни, усвоенных во времена детского увлечения комиксами и кино. В разделе «литература» есть, например, такие вопросы из мира персонажей мультфильмов, как «Кто является смертельным врагом Багз Банни?». Когда я немедленно ответил: «Элмер Фадд», восхищение Аарон не знало границ.