Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Декабрь 1986 года был особенно трагическим месяцем для нас. В Масеру ударная группа, используя оружие с глушителями, убила семь наших товарищей в налёте на два дома. Среди погибших были два моих слушателя из Анголы — Нонкоси Мини (или Мэри Мини) и Луламиле Дантиле, известный как Морис. Нонкоси была дочерью казнённого героя Вуйсиле Мини, которая пережила бомбардировку в Ново-Катенге. Морис был найдён убитым в машине. Его голова была пробита пулей. Были также хладнокровно расстреляны Леон Мейерс — оперативник МК и его жена Джеки Куин. Их обнаружили в их доме. Они сами открыли дверь кому-то, кого они, очевидно, знали и кому доверяли. Их дочь была обнаружена живой, прижимающейся к матери. Стало вновь ясно, что это было делом рук шпиона, приникшего в наши ряды и выдавшего их всех.

Я был в Лондоне, когда поступили эти сообщения. Я вспомнил о моих последних разговорах с товарищами в Свазиленде в конце июня и как я убеждал их предпринять превентивные действия против «Магнума» и его подручных. Я размышлял над тем, что должен был чувствовать Мозес по поводу всех этих событий в «Диснейленде», особенно после похищения Ибрахима, которого он хорошо знал с тех времён, когда помог ему пересечь границу.

Через несколько лет, когда я писал эту книгу, я получил письмо от моего старого друга Мозеса, который вновь вернулся с семьей в Англию: «В нашем скучном повседневном существовании есть постоянные напоминания о тебе. Вчера газеты сообщили, что «Роя из Ровера» в конце концов окончательно похоронили. Мы подумали, что в былые времена это было бы подходящей темой для разговора о противоречивом влиянии американских и английских комических фигур на культуру «белой» Южной Африки. Аарон впервые услышала о Лихом Дэне, о Страшиле-Деннисе и обо всех их друзьях во время игры в «Тривиальное увлечение» в нашем доме-убежище на холме. Тебе будет приятно узнать, что каждый раз, когда мы видим Лихого Дэна на поздравительной почтовой марке первого класса, это напоминает нам о тебе».

«Мозес» было кодовым именем Майкла Стефенса из Шотландии, который, к сожалению, через несколько лет скончался в Англии после непродолжительной болезни. Без отца и мужа остались его дочь Моника и жена Джуна.

Правительственная политика, основанная на применении грубой силы, потерпела поражение. АНК объявил 1986 год — 25-ю годовщину МК — Годом «Умконто ве Сизве». Лозунг «Каждый патриот — боец! Каждый боец — патриот!» отражал сочетание массовых действий с вооружённой борьбой. Чрезвычайное положение, убийства активистов, расстрелы демонстраций протеста, рейды в соседние государства, дестабилизация всего региона — всё это не могло ни подавить волну протестов, ни устранить противоречия, свойственные апартеиду.

Мы фиксировали до 150 операций, проводимых бойцами МК, в год. Многие операции оставались незафиксированными, поскольку у нас не было связи со многими подразделениями. Режиму не удалось ликвидировать наши подпольные структуры ни в одном из «передовых районов», включая Мозамбик и Свазиленд. Рейды групп убийц в Лесото не смогли изгнать оттуда АНК. В ответ в январе 1986 года Южная Африка установила блокаду этой страны, не имеющей выхода к морю, и спровоцировало военный переворот против премьер-министра Леабуа Джонатана. За этим последовала депортация в Восточную Африку и в Замбию множества наших товарищей.

Несмотря на закрытие границ, поток молодых новобранцев в лагеря МК продолжался. Ещё более важно было то, что всё большее число людей проходило подготовку внутри страны. Представители режима апартеида пытались тогда и после принизить достижения вооружённой борьбы, утверждая, что мы никогда не сможем подняться выше уровня вооружённой пропаганды низкой интенсивности. Они пытаются скрыть тот факт, что нам на деле удалось достичь нашей главной цели — создать опору для вооружённого сопротивления в народных массах (хотя наши успехи были большими среди городских, нежели сельских жителей). На каждую операцию, проведённую бойцами МК, приходилось множество операций, проведённых людьми, привлечёнными к нашей деятельности. Уровень сопротивления был таков, что это вынудило правительство признать, что в период между сентябрем 1984 и апрелем 1986 года более, чем 800 полицейских подверглись нападению и разрушению.

Популярность АНК, МК и ЮАКП была как никогда высокой и похороны таких активистов, как Мэтью Гониве, которых считали героями, погибшими в бою, превращались в торжества будущей победы. Знамёна запрещённых организаций развевались, бросая вызов властям. Священнослужители были готовы идти за красным флагом ЮАКП и знамёнами АНК. Огромные толпы молодёжи, танцующей «той-той», восхваляли подвиги «Умконто ве сизве». Всё более ощущалось, что режим апартеида, который чёрное население Южной Африки считало незаконным, терял контроль над страной.

Таким образом, правительственная стратегия использования грубой силы терпела поражение. Такая же судьба ждала конституционные преобразования, а именно создание трёхпалатной парламентской системы, в которой у белых, индийцев и цветных были отдельные палаты. Эта расистская система не обладала никакой законной силой и скоро была полностью дискредитирована. Но даже мы не представляли в полной мере глубины кризиса режима. В то время, когда позиции П. Боты и его «секьюрократов» — влиятельных представителей силовых структур — казались неприступными, сомнения в возможности сохранения системы апартеида усиливались. Они возникли в рядах сверхсекретного африканерского «Брудербонда», элитного слоя африканеров, которые осуществляли интеллектуальное руководство апартеидом. Ряд влиятельных министров начали встречаться с находящимся в тюрьме Нельсоном Манделой, чтобы выяснить возможность переговоров.

Ведение вооружённой борьбы из-за рубежа было чрезвычайно сложным делом. Наша борьба была затяжной, и то, что нам удалось сохранить АНК, было само по себе серьёзным достижением. Оливер Тамбо играл исключительно важную роль. Он увлекал за собой своим примером, напряжённым трудом, самопожертвованием и цельностью своей личности. Его уважали и любили все.

В отличие от других освободительных движений, у нас не было «дружественных» границ или близлежащих баз, с которых мы могли бы действовать. В нашей стране не было благоприятного рельефа местности для расширения партизанской борьбы. Наши бойцы были вынуждены действовать небольшими группами, по 2–3 человека. Наш противник был силён, он имел значительные ресурсы, хорошо подготовленную армию численностью в полмиллиона человек и мог опираться на социальную базу в пять миллионов хорошо вооружённых белых. Пользуясь развитой транспортной системой, силы безопасности могли добраться до любого места в стране в течение часа. Власть жёстко контролировала рабочих на фермах и сельское население, что сильно затрудняло наши попытки установить связь с ними.