Анатолий Вишневский - Перехваченные письма

Из писем января 1919

Дорогая Вера, поздравляю с днем рождения. Пишу каждый вторник и субботу, но не все письма доходят, заставляют писать крупно, одну открытку мне вернули. Чувствую себя ничего себе, только очень похудел, очень ослаб и постоянные боли в пояснице. Два раза в день гуляю по 1/ 2часа. Перешел в камеру №108, где находится Ник. Ив. Добровольский, присяжный поверенный и гласный Петроградской Городской Думы прошлого состава, человек симпатичный. Сапоги оленьи, конечно, надо продать.

Скажи Губареву, чтобы аккуратно осматривал белье. Нижнюю рубашку я получил сильно порванную, придется вернуть, не надевая, часто без пуговиц. Знаешь ли, где Николай? Я ничего от него не получаю. Как-то вы справляетесь, болит сердце за вас, сам я здоров, только очень слаб. Целую тебя и всех.

Вчера был у доктора, который, вследствие чрезвычайной слабости и упадка сил, хотел перевести меня в госпиталь на Голодай. Я просил отложить, боясь главным образом, что тебе трудно будет доставлять туда передачу, без которой и там невозможно просуществовать. Разузнай, как там, взвесь и выясни все и напиши скорее, пытаться мне перебраться туда или нет.

Насчет Голодая я вот что узнала. Там кормят лучше, конечно, чем в тюрьмах, и даже, говорят, недурно, хлеба дают по 1 ф. в день. Что дальше для нас, этим тебе смущаться не следует, потому что туда на двух трамваях можно совершенно удобно доехать. Но обратная сторона та, что там очень скученно и даже, как это ни странно для больницы, грязно, полно насекомых и пренахальная команда из матросов. Хуже же всего то, что там царит сыпной тиф, от которого умирают, как мухи, так что для организма уже ослабленного водворяться туда прямо было бы опасно. Очень советую этого не делать, оставаться на Шпалерной, где мы надеемся тебя подкормить усиленными посылками, которые, для нас теперь не так трудны. Некоторые продукты, которые совсем было исчезли, вновь появились, а другие несколько подешевели.

От Кота имею сведения, что он здоров и бодр, теперь с ним Тараша и Жорж, чему я рада за него. Не знаю, в курсе ли ты последних внешних событий, но теперь и мне начинает казаться, что избавление к нам может прийти с Запада и как будто не в очень отдаленном времени. Будем надеяться, а пока будем сохранять бодрость духа, которая так необходима. Крепко тебя целую, извести поскорее о твоем здоровье.

Из писем декабря 1918 — января 1919

Пользуюсь несколько рискованным способом, чтобы дать о себе сведения, — ибо боюсь, что начинаю принимать для вас характер египетской мумии, сношения с которой ограничивались тем, что ей от времени до времени приносили пищу. Итак, поздравляю бабушку и Ику с рождениями, благодарю бабушку за карандаши — я иногда рисую ими.

Эта тюрьма имеет характер пересыльной, здесь не заживаются. Осужденных на каторжные работы отправляют партиями в Вологду, больных — в местный лазарет. Я признан больным и избежал Вологды. Однако, принимая во внимание, что, по письмам оттуда, там живется недурно, — в избах, почти на свободе, лучше кормят — хочу подать заявление, что выздоровел и чтобы меня отправили со следующей партией, — ибо отправляют буквально всех, кроме больных и стариков, и всем, кто здесь, уже вынесен приговор, всегда заочный, так что до отправки судьба неизвестна. Отбывание наказания считается с момента приступления к работам; предварительное заключение не считается, так что лучше торопиться. Так ли это все по твоим сведениям, или мне лучше ждать? Если так, то пришли рукавицы и валяные сапоги, и тогда я подам заявление о желании быть отправленным на принудительные работы.

Засим пришли хороший полный Служебник, где была бы вся Всенощная, Обедня и пр. (как видишь, я стал мистиком), а потом — это не так к спеху — латинско-русский словарь и книгу Овидия «Tristia» или «Metamorphoseis» с Фоэтоном (или Вергилия). Лучше сокращать пищу телесную, чтобы не пренебрегать духовной; посему я и сокращаю почти куренье.

Живу теперь, к несчастью, не в одиночной, а с сожителем. Он довольно молчалив, но все же лучше было одному, как первые три недели здесь, — тем более, что теперь все время под замком. Охрана довольно хорошая, самочувствие тоже.

От пленения Вавилонского день 111-й.

Сегодня вечером угнали новую партию в Вологду — почти всех. Я опять выскочил как больной. Следующая партия будет, вероятно, недели через две — и тогда вопрос, как мне поступать, проситься туда или продолжать болеть? В конце припишу адрес, через который мне можно доставить ответ. Постарайся узнать, к чему я присужден, — а что это так, у меня нет никаких сомнений; здесь, в нашем asylium'e [10] Убежище ( лат .). , — только приговоренные к чему-нибудь. Извести меня о папа. Лиц старше 50 лет на работы посылают редко, в виде исключения. Возможна ли комбинация, что его пошлют? Тогда нам хорошо, конечно, быть вместе, причем туда, кажется, можете приехать и вы: сосланные выписывают семьи и извещают, что там сносно в продовольственном отношении.

Припиши от меня в Москву привет по случаю праздников. Поздравляю тебя и всех здешних с таковыми. Что делают Жорж, Параша, Кики де Кака?

Черт, как меня раздражает стоящий сзади и, кажется, читающий через плечо сожитель, шикарный присяжный поверенный Гензель. Он получает колоссальные посылки, жрет, как свинья, и никогда не делится. По утрам моет ноги одеколоном! Слава Богу, отошел, гнусный жидюга, делает вид, что не читал…

Последнюю свечу опять конфисковали, больше их не надо посылать. Тебе может быть интересно услышать новости нашего Шильона? Я был несколько раз на работах — от пиленья дров и разноса их по квартирам (на одной из них мне дала сострадательная кухарка несколько сухарей; в другом месте я украл несколько крупных картофелин) — до стирки казенных тюфяков. Паука еще не дрессировал, но убил много блох. Мы добиваемся всенощной и обедни на праздники. Умер строгий надзиратель (от пьянства), и теперь ослабления в режиме — днем почти не запирают. Слушая рассказы про дороговизну на воле, я не понимаю, как вы достаете посылки.

Итак, Вятка, Вологда, хвойный лес, копанье в снегу и изба с 2 фунтами хлеба… Все это довольно соблазнительно после подвалов. Кстати, ты заметила грандиозность нашего здания внутри? Оно похоже на храм, вокзал, фабрику, купальни на курортах, и также холодно и сыро. Боюсь, что письмо это так не содержательно, что ты прекратишь заходить за обратными передачами. Книг я почти не отсылаю, хотя все прочел, так как они в чтении — теперь еще прибавились Жорж и Тараша, новые чтецы. Je donne tout et ne reçois rien, je fais tout et on ne me fait rien [11] Я даю все и ничего не получаю взамен, я все для всех делаю, а для меня — никто ( фр .). , как говорила бабушка в доброе старое время. Поздравь ее с праздниками. Как то проводит папа свое рожденье?