Леонард Нимой - Я — Спок

Возможно, верно и то, и другое. Я вспоминаю сцену в «Звездном пути-VI», которую мы играли с Биллом Шатнером в каюте Спока. В момент рефлексии Спок спросил Кирка: «Неужели мы, ты и я, постарели и настолько утратили гибкость, что пережили свою возможность быть полезными?» Когда камера повернулась, я внезапно почувствовал, что ощущение маски исчезло полностью — как если бы Леонард Нимой задавал тот же самый вопрос Биллу Шатнеру. (Это-то и был настоящий подтекст — вопрос Спока относился к возможности быть полезным для Федерации, но в разговоре между Нимоем и Шатнером он относился к нашей возможности быть полезными для «Звездного пути»). В этот момент я почувствовал полное слияние. Всякое разделение между мной и Споком исчезло. Не только Спок говорил с Кирком, но тем же самым голосом в тот же самый момент и Нимой говорил с Шатнером. Спок и я стали одним целым.

И вот интересный поворот старой истории. Помните эпизод из «Я — не Спок» с матерью и ее маленьким сыном, который меня не узнал? Несколько дней назад я зашел в лифт, и там была женщина с сынишкой (нет, не те же самые, что двадцать лет назад!). Этому мальчику было примерно столько же лет, как и первому — примерно шесть-семь.

Глаза женщины практически сразу округлились, и она слегка подтолкнула сына локтем. Я терпеливо ждал, пока она не привлекла его внимание и не указала на меня.

Ну, он уставился на меня изо всех сил, но не подал никаких признаков узнавания. Я был уверен, что мне суждено еще раз пережить сцену, давшую название предыдущей книге.

Его мать, наконец, сдалась, застенчиво мне улыбнулась и сказала: «Не могли бы вы дать автограф для моего мужа, Майка? Он ваш большой поклонник».

Я взял бумагу и ручку, которую она протянула, вывел свое имя (раздумывая, не следовало ли мне подписаться «Спок» вместо этого) и подмигнул мальчику, который все еще озадаченно хмурился.

Когда лифт остановился на моем этаже, я вышел. И, когда дверь закрывалась, я услышал, как мать сказала: «Это Леонард Нимой!».

Я был приятно удивлен и, в то же время, захвачен врасплох. Я честно предполагал, что она скажет: «Это мистер Спок!»

И сейчас у меня с этим не было бы никаких проблем. На самом деле, я почти хотел, чтобы она и вправду назвала меня Споком — так, возможно, мальчику было бы легче.

А если бы, после того, как мать обозначила меня как Леонарда Нимоя, мальчик спросил бы меня:

— Вы — Спок?

Я бы радостно ответил:

— Да.

Многое прошло со мной — и со Споком — со времени публикации «Я — не Спок» в 1975 году, и в этом еще одна причина, по которой мне бы хотелось поделиться с вами этой книгой. Оглядываясь на последние тридцать лет, я невероятно благодарен за свою причастность к вулканцу. Благодаря ему у меня появился ряд чудесных возможностей. И мне хотелось бы думать — как его вулканская логика произвела на меня смягчающий эффект, так и моя эмоциональная человеческая индивидуальность хоть немного да повлияла на него. Я знаю, что мы оба сильно возмужали и сделались мудрее за эти три десятка лет.

И, если бы я мог переписать цитату из «Я — не Спок», начинающую эту главу, я бы сказал ему:

НИМОЙ: Спок, ты понимаешь, что я не питаю к тебе никаких дурных чувств, зависти или ревности? В конце концов, я — это ты, а ты — это я.

СПОК: Прошу прощения?

НИМОЙ: Ты произрос из того, кем я являюсь. Из части моей собственной личности.

СПОК: (чопорно.) Я не могу увидеть никакой очевидной связи. Ты, в конце концов, эмоциональный человек, а я…

НИМОЙ: Да, да, конечно, ты вулканец, ну, полувулканец, но часть-то тебя — человеческая. Давай я это по-другому сформулирую. Если бы меня не существовало — существовал бы ты?

СПОК: (через паузу.) Возможно.

НИМОЙ: Если бы другой актер вызвал тебя к жизни. Но тогда бы был не совсем тем вулканцем, какой ты сейчас.

СПОК: (неохотно признавая.) Нет, предполагаю, что не был бы.

НИМОЙ: Нам с тобой обоим очень повезло, Спок, повезло, что мы прожили именно ту жизнь, которая нам досталась, что мы есть друг у друга (замирает, ожидая еще одной лекции о везении и вероятности.)

СПОК: (мягко.) Да. Полагаю, это так.

СПОК: Поскольку мои родители принадлежали к разным расам, мое зарождение смогло произойти исключительно в результате вмешательства вулканских ученых. Вынашивание большей частью происходило вне материнской утробы, в жаркой, специально созданной среде.

НИМОЙ: Среда была жаркая, точно — софиты на съемочной площадке сериала «Люси» ее разогрели еще как!

СПОК: Прошу прощения?

Почти тридцать лет назад группа посетителей появилась на съемочной площадке «Звездного пути», пока мы снимали сериал. Это было в порядке вещей, то, к чему мы, актеры, давно привыкли. Но в тот день случилось кое-что необычное. Одна из гостей, молодая женщина с мечтательными глазами, подошла ко мне во время перерыва в съемке, представилась, а потом изложила информацию, которая застала меня совершенно врасплох:

— Я представляю группу людей из Нью-Мексико, находящихся в контакте с инопланетным разумом, — сказала она мне очень серьезно. — Вы, возможно, не знаете о важности работы, которую вы делаете. Вы были избраны — в метафизическом смысле — чтобы быть пристанищем инопланетной сущности по имени Спок.

Я не помню точно, что ответил, но я был поражен силой ее веры. И когда, скрыв свой скептицизм, я вежливо спросил, почему эти инопланетяне так озабочены актерской карьерой одного конкретного землянина, она начала объяснять, что «целью» Спока было подготовить человечество к настоящему контакту с инопланетной жизнью, создав ей положительную репутацию. В конце концов, большая часть научной фантастики в то время изображала пришельцев в дурном свете, как стереотипных пучеглазых монстров, стремящихся захватить Землю.

Звучит фантастически, правда? Возможно, с моей стороны неблагоразумно это признавать. Просто представьте себе заголовки в таблоидах:

ПРИШЕЛЬЦЫ ВЫБИРАЮТ АКТЕРОВ ДЛЯ ФАНТАСТИЧЕСКИХ СЕРИАЛОВ

Я поблагодарил ее и вернулся к работе. Спок вообще как магнитом притягивал такие вещи: я получал огромное число писем такого рода в 60-х. Это была эпоха, когда люди экспериментировали с наркотиками, расширяющими сознание, и исследовали вопросы мистики и метафизики. Книги вроде «Колесниц богов» Эриха фон Дэникена, предполагавшие, что Землю посещали инопланетяне, были популярны. По большей части воспоминание о встрече с этой юной леди вызывает у меня изумленную улыбку. Но иногда я думаю — а что, все может быть…

Ну, ладно, может, на самом деле я и не верю, что был избран пришельцами, чтобы стать их послом-землянином в Голливуде. Но правда заключается в том, что, в отличие от Спока, я неисправимый романтик. У меня огромная слабость к ностальгии, иронии и истории, и я не могу удержаться от веры, что судьба все-таки приложила ко всему этому руку. Вспоминая свои первые дни в Голливуде, когда я едва мог наскрести шесть баксов в неделю, чтоб заплатить за комнату, и зарабатывал четырнадцать баксов в неделю, разнося мороженое и разливая газировку — я испытываю чувство глубокого изумления и радости по поводу подаренных мне жизнью возможностей. И многие из них появились, потому что я связался с одним вулканцем…