Мария Тортика (Лобанова) - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

Пребывание Христиана в России и на этот раз оказалось недолгим. 26 марта 1900 г. он получил уведомление петербургского градоначальника о высылке из страны, 30 марта был на приеме в Департаменте полиции, где ходатайствовал об отмене высылки. С аналогичным прошением к министру внутренних дел обратилась его супруга. «Родившись и воспитавшись в России, – писала она, – я считала бы для себя горем необходимость покинуть мою родину, и поэтому запрещение моему мужу жительства в Петербурге совершенно расстроило бы нашу семью». [52]

Однако ходатайство Раковских об отмене высылки принято во внимание не было. Полиция сообщила Христиану, что он должен покинуть страну через Ревель. Раковский выехал в этот город и ожидал там германский пароход, на котором должен был отправиться в Любек. Даром, однако, он времени не терял. В ожидании корабля он завершил новую книгу, на этот раз о политическом положении во Франции, которую начал писать еще в Питере по заказу издательского товарищества «Знание». Это было либеральное печатное объединение, основанное в 1898 г. группой литераторов (К. П. Пятницкий и др.) при содействии столичного Комитета грамотности (просуществовало это издательство до 1913 г. и выпустило массу ценных книг).

В работе прослеживалась политическая история страны со времени свержения Наполеона III в 1870 г. до конца века, причем затрагивались в основном драматические моменты, начиная с колониальной экспедиции в Индокитай («тонкинской экспедиции») и завершая антисемитской кампанией, связанной с «делом Дрейфуса».

Работа была опубликована в том же 1900 г. под псевдонимом Инсаров, взятым в честь тургеневского героя. [53]Появление этой новой книги свидетельствовало, что Христиан уже свободно владел пером, писал легко, увлекательно, образно. И хотя его работы не сосредоточивались на строго отобранной тематике, не отличались глубиной проникновения в ту проблематику, которой он занимался в каждый данный момент, он стремился использовать максимум источников на разных языках, не допускал произвольных оценок, выступал в качестве аналитика, а не легковесного журналиста.

Он все более склонялся к тому, чтобы посвятить свою жизнь не медицине, а общественно-просветительской деятельности. Считая, что наилучшие знания для этого он может получить в области юриспруденции, Христиан, приехав на этот раз во Францию, сразу же поступил на юридический факультет Сорбонны.

Однако мысль о возвращении в Россию его не покидала. В октябре 1900 г. из Парижа он пишет новое прошение на имя директора Департамента полиции о разрешении въезда в империю. Одновременно он попытался использовать более надежный путь. Через посредников чиновники Департамента полиции получили довольно крупную взятку. Сумма ее осталась неведомой, но, видимо, была такова, что оказалась веским аргументом. В январе 1901 г. означенный департамент милостиво разрешил Христиану Раковскому жительство в России с предупреждением, чтобы он не занимался политической деятельностью. [54]

Возвратившись в Петербург, Раковский, по его словам, «застал там пустыню» после студенческих волнений 1901 г., в результате которых многие бунтующие студенты были сданы в солдаты, а ряд прогрессивных литераторов, как революционеров, так и «легальных марксистов», оказались в тюрьме или в ссылке.

Именно в это время на Раковского обратил внимание Ульянов-Ленин. Лично они не были знакомы, но Владимир Ильич увидел в Христиане Георгиевиче, как его все чаще стали именовать на русский манер, лицо полезное не только публицистическими и полемическими способностями, но и материальным достатком, которым он был готов охотно делиться с подпольными организациями. Эта сторона участия Раковского в социал-демократической деятельности стала особенно ощутимой с 1903 г., когда скончался его отец и он смог полностью распоряжаться сельскохозяйственным имением в Мангалии, став своего рода «революционным помещиком».

Христиан Раковский был единственным крупным землевладельцем, который, сохраняя свою собственность и ведя хозяйство передовыми для своего времени методами, в то же время передавал значительную часть доходов на нужды социал-демократии и сам активно участвовал в румынском, болгарском, европейском социалистическом движении.

По предложению Ленина Раковский написал для газеты «Искра» статью о Парижском конгрессе II Интернационала 1900 г., а начиная с 1903 г. стал выделять значительные денежные суммы на издание русских социал-демократических газет «Искра», «Социал-демократ», «Голос», «Наше слово». Происходило это уже в то время, когда в РСДРП произошел раскол на большевиков и меньшевиков, которые жестоко враждовали друг с другом. Раковский же оказывал материальную помощь обеим группировкам, надеясь, что интересы борьбы в конце концов заставят их пойти на объединение. Так постепенно формировалась специфическая позиция Христиана, который стремился поддержать объединительное движение социал-демократов в национальном и в международном масштабах.

От имени ЦК РСДРП лидер меньшевиков Ю. О. Мартов обращался к Раковскому: «Нельзя ли достать для нас немного денег у Вас… Очень нужно!» И через некоторое время извещал: «Получили Ваше письмо и деньги. Спасибо!» [55]Материальной поддержкой Раковского пользовались социалисты различных политических взглядов, часто непримиримо враждовавшие друг с другом. Среди них были лидер болгарских левых социалистов Благоев, большевистский руководитель Ленин, меньшевики Плеханов, Засулич, Дан, Мартов, независимый социал-демократ Троцкий. В таком перечне лиц, получавших помощь, сказались не только щедрость, но и широта политических воззрений Раковского.

Особо близкие связи постепенно устанавливались с юным, но уже широко известным в социалистических кругах Львом Давидовичем Троцким. Впервые оба они встретились в 1903 г. в Париже, а затем продолжали встречи в Швейцарии и контакты по переписке. [56]К этому времени Троцкий проявил себя как человек, овладевший искусством живого, хлесткого, логичного и в то же время едкого репортажа. Он стал известен как решительный и в то же время высокомерный критик ленинского организационного догматизма на II съезде РСДРП в 1903 г. Звезда Троцкого восходила на мировом социалистическом небосклоне быстрым темпом.

Весьма критически относившийся к авторитетам, Троцкий вопреки своему обыкновению почти с самого начала знакомства стал испытывать к Раковскому чувство глубокой симпатии, подкрепляемой близостью воззрений. В определенной мере это чувство подпитывалось дружескими эмоциями, которые проявляли по отношению к Раковскому немногие авторитетные для Троцкого деятели. Через много лет Троцкий вспоминал, что Вера Засулич рассказывала ему в 1903 или 1904 г. «о той горячей симпатии, которую вызывал к себе юноша Раковский, способный, пытливый, пылкий, непримиримый, всегда готовый ринуться в новую свалку и не считавший синяков. Политическое мужество с юных лет сочеталось в нем с личной отвагой». [57]