Мария Тортика (Лобанова) - Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

Постепенно усиливалось и личное сближение с членами плехановской группы. Раковский радовался каждой встрече с самим Плехановым, с Засулич, а затем и появившимся в Женеве будущим лидером русских меньшевиков Юлием Осиповичем Мартовым. Русские марксисты отвечали взаимностью. Крыстю был частым гостем в семье Георгия Валентиновича, где его приязненно принимали. Будучи человеком сурового нрава, не стеснявшийся резать правду-матку, как он ее понимал, в глаза собеседнику, подчас в безупречной, издевательски-вежливой форме, Плеханов относился к Крыстю как к сыну, проявляя несвойственные ему сентиментальные чувства. В одном из писем Раковскому патриарх русского социализма писал: «Мне страшно хочется Вас видеть. Это у меня одна из сильнейших нравственных потребностей». [33]Со своей стороны, Вера Ивановна Засулич не раз говорила, что все члены группы «Освобождение труда» с живой симпатией относились к молодому Раковскому, отмечала его полемический талант, «непримиримость в дискуссиях», политическую и личную смелость. [34]

В Женеве Раковский стал одним из главных организаторов собраний, на которых читались доклады по социологии, истории и теории социализма, где часто выступал Плеханов. Благодаря своему общительному характеру, умению привлечь к себе внимание остроумием, эрудицией и знанием языков Раковский смог установить связи с деятелями рабочего движения не только Швейцарии, но также Франции, Польши, Германии.

Происходили бурные столкновения со студентами других политических убеждений, особенно с теми, кто придерживался либеральных взглядов и на кого в следующем десятилетии будет опираться при своем формировании российская Партия конституционалистов-демократов (кадетов). Далеко не всегда это были только идейные дебаты. Нередко дело доходило до физических потасовок.

Стоян Ноков, друг Раковского по студенческим годам в Женеве, вспоминает: «Раковский был очень деятельным человеком. Он выступал очень хорошо. Выступал везде. Вспоминаю один такой случай. Мы, студенты, собрались обсудить изменения конституции, т[ак] к[ак] Фердинанд (князь Болгарии, глава государства. – Авт .) хотел укрепить свою власть. Это собрание было организовано болгарскими шовинистами, которые собирались возвратиться в Болгарию и занять высокие государственные посты. Выступил Раковский. Когда он держал речь, один из участников назвал его подлецом. После собрания я, Раковский, Балабанов и Бакалов вышли, но Раковский вернулся… ударив обидчика по лицу: „Вот тебе за подлеца!“ Собравшиеся шовинисты начали выплескивать из стаканов вино и воду, облив Раковского с ног до головы. Он вышел из здания весь облитый… Раковский был смелым чело веком!» [35]

Один из оппонентов Крыстю как-то даже пожаловался в полицию, что тот будто бы собирался его убить, и Раковский был арестован. Тут уж вмешалась русская студенческая колония, которая при различии взглядов не терпела несправедливости, тем более полицейского вмешательства. Было дано множество показаний в невиновности Крыстю, и он был освобожден. [36]

Юноша имел возможность и любил разъезжать. Он неоднократно посещал Париж, Берлин и другие столичные города и в результате своих контактов стал пользоваться доверием французских и немецких социалистов. Плеханов рекомендовал Раковского германскому социал-демократическому лидеру Вильгельму Либкнехту, руководителю французских социалистов Жюлю Геду, советовал доверять ему, использовать для работы среди русских эмигрантов. В октябре 1892 г. Георгий Валентинович писал Геду: «Рекомендую Вам одного из наших почитателей – Раковского, молодого болгарина, действительно замечательного своим талантом и своей преданностью делу социализма… Так как Раковский не знает Парижа, а он хотел бы составить определенное представление о положении французской Рабочей партии, то, надеюсь, Вы не откажете дать ему необходимые сведения». [37]

Но основная работа Крыстю была связана с родной страной. Он перевел на болгарский язык книгу Г. Девиля «Эволюция капитала» (она давала краткое изложение экономической теории Маркса), написав к ней предисловие, в котором попытался проанализировать экономическое положение Болгарии. Вместе с другими болгарскими студентами (особенно тесно он сотрудничал со Слави Балабановым) он помогал редактировать выходившие в Софии и других городах социалистические газеты и журналы «Ден», «Работник», «Другар», писал для них под псевдонимами статьи и обзоры западной литературы.

В 1893 г. Крыстю был делегатом от Болгарии на Международном социалистическом конгрессе в Цюрихе. Поощряемый Плехановым и Засулич, он попытался установить личную переписку с Ф. Энгельсом. Эта затея, впрочем, оказалась не очень удачной. Письма Раковского Энгельсу до нас не дошли. Сохранилось, однако, одно ответное письмо (видимо, единственное). 13 апреля 1893 г. Энгельс писал, что ввиду большой занятости не может удовлетворить просьбу Раковского написать несколько слов для болгарских социалистов. Звучало это странно, ибо «несколько слов» Раковскому он все же позволил себе написать. Довольно высокомерно в ответе далее говорилось: «Прошу Вас будьте так добры передать болгарским товарищам мои извинения и мое сожаление по поводу того, что не могу оказать им этой услуги и что при других условиях я бы с удовольствием написал что-нибудь специальное для болгар, как самых молодых последователей социализма». [38]

Осенью 1893 г. Раковский, сдав в Женеве экзамен на степень бакалавра, переехал в Берлин и поступил на медицинский факультет, начав также работу в анатомическом институте при университете, которым руководил выдающийся ученый профессор Генрих Вальдейер. Одновременно Крыстю стал сотрудничать в газете германских социал-демократов «Форвертс» («Вперед»), опубликовал здесь несколько статей о положении на Балканах. Тесные связи он установил с русской колонией в Берлине, в которой происходили ожесточенные споры между народниками и марксистами. Это было время расцвета так называемого легального марксизма, который сыграл немалую роль в преодолении идеологии народников и в развитии русского либерализма (именно из среды легальных марксистов вышли многие руководители будущей партии кадетов). Возможно, более длительное общение с этой группой привело бы к тому, что Раковский, у которого все более вырабатывались умеренные взгляды, отошел бы от социалистических идей и стал бы левым либералом-парламентарием. Но судьба сложилась иначе.

Пребывание в Берлине оказалось недолгим. Германским властям не понравилась активность Раковского. Сам он вспоминал, что входил в подпольный студенческий социал-демократический кружок, поддерживал связь между Г. Плехановым и В. Либкнехтом, между Плехановым и Засулич, с одной стороны, и русскими легальными марксистами – с другой. Через шесть месяцев он был задержан полицией и выслан из страны «за деятельное участие в стремлениях международной разрушительной партии», как говорилось в решении полиции. [39]