Александр Воронский - Желябов

Общество "Земля и Воля" закладывает первые камни тайной, заговорщицкой организации, укрепляет и расширяет революционные связи, объединяет и направляет кружки, обучает подпольным навыкам и привычкам недавних бунтарей, вводит революционную дисциплину, ставит подпольную печатню. Террористические настроения все сильней подчиняют себе землевольцев. Морозов печатает статью; в ней он с горячностью отстаивает новое ведение борьбы "по способу Вильгельма Телля и Шарлотты Кордэ". Способ этот называется "одним из самых целесообразных средств борьбы с произволом в периоды политических гонений". Статья произвела на Г. В. Плеханова столь сильное впечатление, что он, будто бы, даже заявил — Этот листок "Земли и Воли" — подделка. Я, как один из редакторов "Земли и Воли", ничего не знаю о его выходе и никогда не допустил бы ничего подобного. Главная цель "Земли и Воли" есть не политическая борьба с правительством, а пропаганда социалистических идей и агитации среди крестьян и рабочих [31] Морозов — Повести о днях моей жизни, т, IV "События в кружке "Земля и Воля". .

Террористическое направление на первых порах встретило решительное сопротивление и со сторон Желябова. Попов рассказывает:

— Интересно отметить здесь различие во взглядах на деятельность вышедших на свободу по процессу 193-х и представителей организации "Земля и Воля". За время заключения привлекавшихся по этому процессу, жизнь ушла далеко вперед по революционному пути, и когда на собраниях заходила речь о практических программных вопросах, землевольцы и выпущенные на свободу революционеры первого призыва, если позволительно так сказать, говорили на разных языках. Например, Желябов и Тихомиров приходили в ужас от практической программы землевольцев. Последние представлялись им людьми насильственных мер, а не пропагандистами идей, не людьми, мирной проповедью зовущими народ к новой жизни на социалистических началах. С этого времени вошло в обиход называть землевольцев "троглодитами". — С такими деятелями, — говорили Желябов и Тихомиров — эти будущие яркие представители народовольческой программы, у них, адептов мирной пропаганды, не может быть ничего общего… Это было весной 1878 г., а в сентябре Тихомиров и Желябов явились из провинции в Петербург и оба пошли по одной дороге, оба стали представителями политического террора [32] Попов — Из революционного прошлого. "Былое" 1907 г. № 7. .

Разногласия обострились до крайности; тогда решили созвать съезд. Речь шла о самых коренных — вопросах революции, о судьбах нового, политического направления, о перенесении работы из деревни в город, о новых методах борьбы с правительством. Местом съезда наметили сначала Тамбов. Некоторые уже успели туда съехаться, но в одну из прогулок на лодке, по реке Цне, вследствие неосторожного поведения, собиравшиеся были взяты под наблюдение охранниками. Тамбов пришлось оставить. Съезд перенесли в Воронеж. Митрофаньевский монастырь в Воронеже посещало много богомольцев и приезд новых людей, предполагали, пройдет незамеченным. Помимо общего съезда сторонники нового направления решили собраться отдельно, скрывая это тщательно от своих друзей-противников. Местом сборища назначили Липецк. Липецк находился поблизости от Воронежа. Хотя это был небольшой захолустный город, но в нем издавна имелись железистые источники, грязевое лечение и летом на курорт съезжалось немало больных. Фроленко и Попову поручили объехать ряд мест для организации съезда. Фроленко отправился на юг. Любопытен его рассказ о привлечении к Липецкому съезду Желябова:

— Перебирая южан, — сообщает Фроленко, — я упомянул и про Желябова.

— Да ведь он же завзятый народник. — возразил кто-то, — их целая компания после "большого процесса" (процесс 193-х) решила поселиться в деревнях, и он первый отправился к себе на родину, в деревню.

— Все это так, Желябов, действительно, жил прошлое лето в деревне, но зиму он правел в Одессе, и сейчас не слышно, чтобы он собирался вновь в деревню, — ответил я и при этом рассказал, что заставляет меня предлагать Желябова и почему в нем и в его согласии нельзя сомневаться.

— Когда действовала группа киевских бунтарей, или вспышкопускателей, как их иронически называли на Юге, я принадлежал к ее членам. Желябов и его компания относились весьма отрицательно ко многим членам этой группы, перенося такое отношение и на ее программу. Однако это не мешало его личному знакомству с некоторыми членами нашего кружка. Мне с некоторыми бунтарями приходилось не раз бывать у него на квартире, когда он жил в Одессе, и вести с ним мирные беседы. Программных споров мы избегали и разговор велся на обычные темы. Желябов, как человек живой, разговорчивый, любил попеть, особенно в компании, любил и порассказать. Мне в особенности хорошо запомнились его рассказы про его студенческие похождения, где он вел постоянную войну, и вступал в схватки то с полицией, то с уличными забияками, то, наконец, в бытность уже в деревне, с быком, которого все боялись и который никому не давал спуску. Желябов с вилами в руках пошел один на этого быка и обратил его в бегство, к удивлению всей деревни.

— Да он больше бунтарь, чем мы, — сама собой напрашивалась мысль во время его повествования, и я не раз высказывал это вслух, когда мы уходили от него…

— Мне поручено было поговорить с ним, и если он изъявит согласие на принятие участия в покушениях против Александра II, то пригласить его в Липецк [33] Фроленко — Записки семидесятника Липецкий и Воронежской съезды. .

В рассказ Фроленко о быке, между прочим, Прибылева-Корба вносит значительные поправки.

— Происшествие… было ему (Желябову. — А. В.) очень дорого, как одно из ярких воспоминаний его ранней молодости. Я. передам его здесь в той безыскусственной форме, в какой слышала его от самого Желябова. Однажды его мать отправилась в поле, и случайно он пошел с нею. По дороге они расстались, и Желябов пошел домой, а мать продолжала итти по полю. Вдруг он услыхал отчаянный вопль матери; он оглянулся и увидел быка, известного в окрестности своими бешеным нравом и страшной силой, мчащегося по полю с опущенными рогами по направлению к матери. Первая мысль Желябова была об орудии борьбы. Он увидел недалеко от себя плетень, подбежал, вырвал жердь, размахнулся ею и попал по коленам рассвирепевшего животного. Бык упал на передние ноги, и мать была спасена. Желябов говорил, что им овладела во время борьбы его с быком одна мысль, что от быстроты, ловкости и силы его движений зависит жизнь матери и эта мысль удесятерила его силы… Ничего торреадорского в событии нет… [34] Прибылеева-Корба — "Народная Воля". Воспоминания. 1926 г.