Григорий Ревзин - Колумб

Гравюра XVI века, изображающая расправу испанцев над туземцами Эспаньолы

Современное Колумбу изображение: посещение испанцами острова каннибалов

Положение Колумба к середине 1495 года может представить богатейший материал для размышлений. Прошло только два с половиной года после блестящего успеха самого смелого плавания, какое только знала история. Не более двух лет истекло со времени воздаяния величайших почестей смелому мореходу. Но заслуги этого человека уже забыты. Многочисленные недоброжелатели ищут путей, чтобы лишить его всех, присвоенных ему, законных прав и наград.

Условия соглашения с кастильскими королями результат пятнадцати лет упорной борьбы, которые Колумб рассматривал, как величайший свой успех — становились, тормозом для широкого развития дальнейших попыток изучения и освоения земель, открытых адмиралом. Монополии одного человека на подобные разведки, хоть и скрепленной подписями и печатями королей, суждено было стать мертвой буквой. С этим никак не мог примириться Колумб, не понимая, что отстаиванием своим монопольных прав на вновь открытые земли он вступает в конфликт не только с людьми, но и с потребностями исторического развития, вызванного его же собственным открытием.

Договор с королями Кастилии почти лишил его возможности заниматься делом, являвшимся его подлинным призванием, — разведывательными плаваниями. Вместо них он должен был теперь отдавать все силы распутыванию клубка все возрастающих осложнений на Эспаньоле. Не покидавший его отныне страх за сохранение всех полученных им прав и привилегий не позволял ему ни на минуту упускать из виду кастильский двор и его интриги. При таком положении его стремление собственными силами обследовать все земли в западной части океана стало беспочвенной претензией. Быть одновременно администратором, исследователем и царедворцем Колумб не мог.

Все возрастающее число жалоб на Колумба заставило королей направить на Эспаньолу особого королевского контролера с чрезвычайными полномочиями. Выбор их пал на Хуана Агуадо, уже побывавшего на Эспаньоле.

Агуадо отправился из Испании в конце августа 1495 года с четырьмя каравеллами, везшими для Эспаньолы недостававшее ей продовольствие. Когда в октябре корабли прибыли в Изабеллу, Колумб был в походе в горах.

Агуадо присвоил себе непосредственное управление островом, устранив наместника адмирала — Бартоломео, власти которого он не признал.

С торжественной церемонией, при звуке труб, огласил он перед народом свою доверительную грамоту. Она была составлена королями в очень решительных выражениях: «Рыцари, оруженосцы, все, находящиеся по нашим делам в Индии. Посылаем вам Хуана Агуадо, нашего придворного, с поручением переговорить с вами от нашего имени. Повелеваем верить его словам».

Ни для кого на острове не оставалось больше сомнений в том, что положение вице-короля при дворе пошатнулось. Бурная радость охватила многочисленных врагов Колумба. Наконец-то они получили возможность высказать свое мнение об его управлении! Жалобы посыпались со всех сторон. Жаловались на несправедливые наказания, на злоупотребления при распределении продовольствия, на незаконную власть братьев адмирала.

Вслед за колонистами принесли жалобы и туземцы. Кацики собрались и условились вместе направиться к Агуадо, чтобы потребовать наказания человека, которого они считали виновником всех своих бед.

Адмирал долгое время не возвращался в Изабеллу. Агуадо направил в горы отряд кавалерии, чтобы разыскать его. Когда Колумб прибыл, наконец, в Изабеллу, он не проявил никаких признаков негодования. Напротив того, с большой учтивостью выслушал он сообщение Агуадо о предоставленных тому полномочиях и выразил готовность исполнять все его распоряжения. Агуадо ожидал бурного сопротивления и надеялся получить возможность проявить при этом все свое могущество, — тактика адмирала сбила его с толку.

После выяснения многих обстоятельств, достаточно, по мнению Агуадо, обличающих Колумба, контролер стал готовиться в обратный путь.

Для адмирала создалось очень тяжелое положение. Если Агуадо направится в Испанию один, осуждение Колумба королями неизбежно. Он не сможет даже высказать свои оправдания. Колумб решил поэтому оставить колонию и направиться в Испанию вместе с Агуадо.

Когда адмирал и контролер совсем уже собрались в путь, на Эспаньолу налетел один из страшных ураганов, какие изредка навещают спокойные воды Антильских островов. Водяной смерч потопил все каравеллы, стоявшие на якоре в порту. Уцелела одна лишь «Нинья» — судно, на котором Колумб плавал к Кубе.

По приказанию адмирала из выброшенных на берег обломков стали строить вторую каравеллу. В это время в Изабеллу из отдаленной части острова явился Мигель Диас — поселенец, пропавший много месяцев назад, которого уже считали погибшим. Диас рассказал Колумбу романтическую историю своего исчезновения. На поединке он убил другого испанца. Боясь наказания, Диас ушел в глубь острова и поселился среди индейцев. Здесь он стал любовником дочери кацика. Вскоре испанец начал томиться в обществе индейцев и затосковал по белым. Чтобы не потерять возлюбленного, индианка открыла ему тайну: река Гайана, протекающая по владениям ее отца, очень богата золотом. Если Диас расскажет об этом белому вождю, может быть, тот согласится перенести свою столицу в земли ее отца. Тогда Диас будет жить среди своих собратьев и не покинет ее.

Колумб немедленно направил разведчиков. Вместе с Диасом отправились Бартоломео с отрядом и прибывший на остров знаток горного дела. Через некоторое время посланные вернулись с сообщением, что содержание золота в песках Гайаны действительно очень велико. Оно значительно превосходит золотоносные пески Чибао. Золото найдено не только во всех близлежащих реках, но и по склонам гор. В горах обнаружены две пещеры — следы давних разработок.

Как ни был Колумб удручен свалившимися на него с приездом контролера заботами, при получении этой приятной вести он не мог не отдаться своим фантазиям. Он вспомнил о библейском Офире, в котором премудрый царь Соломон добывал золото для Иерусалимского храма. Увлекающийся адмирал имел убедительное доказательство тому, что эти россыпи — действительно библейский Офир. Ведь они расположены вблизи Золотого Херсонеса, у которого он побывал при плавании вдоль Кубы.