Григорий Ревзин - Колумб

Но через некоторое время эта же лодка, осторожно обходя флагманское судно, подплыла к одной из каравелл, на этот раз вплотную. Матросы смогли теперь хорошо разглядеть туземцев. На головах у них были сетки из хлопчатой пряжи, бедра стягивали куски ткани, расписанные цветными рисунками. Помимо луков и копий, они имели в руках щиты.

Путем подарков удалось наладить дружественные отношения. Туземцы жестами стали горячо приглашать белых сойти на берег. Несколько испанцев сели в шлюпку и направились за разрешением к Колумбу. Но тут индейцы, испугавшись измены, стремглав умчались прочь и скрылись из виду.

Корабли экспедиции поплыли дальше. Пройдя через бурный пролив, названный Колумбом Змеиной Пастью, эскадра начала крейсировать вдоль берегов обширного пресноводного залива. Здесь адмиралу удалось, наконец, установить связь с жителями. От них он узнал, что страна зовется Париа и что дальше на запад живет много людей.

Берега Парии были исключительно красивы. Колумб не мог налюбоваться на прекрасные леса, сочные луга, множество ручьев и водопадов. Адмирал назвал это место Садом. Жители Сада были высоки и стройны. Они проявляли большую ловкость в своих примитивных ремеслах, строили лодки с крытыми сиденьями, наподобие венецианских гондол, изготовляли красиво раскрашенные ткани. Их оружие и домашняя утварь были замысловато разрисованы.

Почти все женщины носили на шее нити жемчуга. Это возбудило жадность испанцев. Они принялись допытываться, где находятся места, откуда индейцы получают свои украшения. Им указывали на противоположный берег. Там ловят жемчуг в больших количествах.

Как раз в эти дни, когда адмирал достиг новых прекрасных земель, состояние его здоровья резко ухудшилось. Он страдал от сильного воспаления глаз, не позволявшего ему быть на ярком свету. К тому же его снова начал мучить жестокий приступ подагры. Колумб почти не сходил больше на берег.

Приходилось подумать о скорейшем возвращении на Эспаньолу. Провиант на судах близился к концу, а угощения, предлагаемые гостеприимными индейцами, были непривычны для испанцев и не могли в течение долгого времени заменить им обычную пищу.

Открытия, сделанные Колумбом в его третьем и четвертом путешествиях

Колумб и все участники плавания с большим сожалением покидали берега Парии. Все привлекало здесь мореходов: исключительная мягкость климата, какой они не ожидали встретить вблизи экватора, радушие туземцев.

Выйдя из залива Парии через второй опасный и бурный пролив, названный адмиралом Драконовой Пастью, флотилия направилась на север, к Эспаньоле. По пути она посетила несколько небольших островов. Здесь Колумб увидел туземцев, ловящих жемчуг. Испанцы пробыли у этих островов несколько дней и выменяли на безделушки три фунта жемчуга. Колумб охотно остался бы здесь на долгое время. Может быть, он смог бы обилием жемчуга заинтересовать охладевших к нему королей. Но обстоятельства не позволяли ему задерживаться. 19 августа 1498 года эскадра была уже у Эспаньолы.

Привлекательнейшей чертой Колумба являлась пытливость его ума. Ни одно явление природы он не оставлял без того, чтобы не попытаться понять его до конца. Этот мореплаватель-самоучка интересовался не только вопросами моря. Колумб обладал универсальной любознательностью. Ясным взглядом естествоиспытателя окидывал он мир.

В своих письмах и дневниках он уделяет много места особенностям всех виденных им людей, животных и растений. Многие его наблюдения были так вдумчивы, что вызывали восторг натуралистов последующих веков.

Наряду с живой природой он внимательно изучает форму гор, строение почвы, очертания берегов. Колумб был первым европейцем, высказавшим мысль о связи между морскими течениями и формой островов. Гумбольдт не мог без восхищения говорить об этой гипотезе Колумба, видя в ней один из ярких примеров его интуитивной мысли. Мы уже упоминали о наблюдениях Колумба над отклонениями магнитной стрелки.

Можно было бы приумножить число примеров, которые показывают нам Колумба, как одаренного и тонкого наблюдателя, ищущего разумных объяснений явлениям окружающего мира. Однако мы впали бы в ошибку, если бы попытались видеть в Колумбе ученого. Все его научные, идущие от разума, высказывания и догадки были только просветами в сознании, тонувшем в религиозной догматике и церковных канонах.

На протяжении всей жизни у Колумба никогда не возникало сомнений в отношении положений и выводов, сообщаемых церковными авторитетами. Изучал ли он «Картину Мира», читал ли библию, — все, что сообщалось этими книгами, принималось им на веру, без какой-либо критической оценки.

Колумб жил на грани двух эпох — схоластических средних веков и нового времени, постепенно раскрепостившего человеческое сознание. Рядом с ним жило немало людей, высвободившихся из пут догматической мысли. Его современниками были Коперник и Леонардо да Винчи. По умственному своему складу Колумб мало походил на этих людей. Его сознание еще уходило корнями в средневековье, в церковную ученость и непререкаемость авторитетов.

Следует представить себе внутренний мир человека, одаренного большой наблюдательностью и способностью к обобщениям, наделенного в то же время сильным воображением и вместе с тем слепо следующего за церковной догмой. Только при таком складе ума у Колумба могла возникнуть нелепая идея, что им во время третьего плавания открыт библейский рай.

Колумб три раза пересек океан в направлении с востока на запад. Всякий раз по мере движения к западу климат становился все мягче и приятнее. Особенно резко это явление было выражено при третьем плавании, когда из жестоких мук тропиков Колумб вырвался на просторы Атлантики. Колумб не мог оставить это без объяснения, как сделали бы тысячи других мореплавателей. Его мысль без устали работала и искала разгадки.

Когда флотилия адмирала стояла у Парии, Колумб был поражен обилием пресной воды, изливаемой в залив многочисленными реками. Он начал догадываться, что такие мощные реки могут течь только по большой территории, и стал подозревать, что он находится у континента.

После отплытия из Парии в Эспаньолу полуослепший адмирал, лежа в затененной каюте, напряженно думал над своими наблюдениями. Вот к чему он пришел, что он написал в своем отчете королям о плавании к берегам Парии:

«Я всегда считал, что земля имеет форму шара, как суша, так и море. Это можно найти у Птолемея и у других писателен. Но я видел столько отклонений, что составил себе совсем иное представление о форме земли. Она не кругла, как о том пишут, но имеет форму груши, несомненно округлой, но удлиненной в том месте, где находится ее хвостик. Это нечто в форме шара, имеющего в одной своей части возвышение в виде соска женской груди. Это возвышение ближе к небу. Оно находится на востоке. Именно этим объясняется то, что суда, движущиеся к западу, начинают в ста лигах от Азорских островов постепенно и плавно подыматься к небу. Поэтому температура становится прохладнее».