Федор Палицын - Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)

Против нас могут быть: 1-й, 2-й, 5-й, 11-й, 17-й и 20-й и Гвардейский bis = 7 корпусов или 1-й, 11-й, 17-й, 20-й и Гвардейский bis = 5 корпусов. [23]

Общая перетасовка наших войск совершилась очень быстро с необыкновенным напряжением сил, меня очень поразила. В смысле техническом совершено нечто очень грандиозное. С той же технической стороны очень важно для оценки этого события знать, какими проторями [24]маневр этот обозначился, т. е. были ли такие протори и размеры их. Остались ли корпуса со своими учреждениями или таковые отстали; что сделалось с армейскими обозами, и какими путями переброшенные армии обеспечены теперь как войсковыми, так и армейскими учреждениями. Это важно и интересно в смысле технического исполнения таких маршей. Если переброшены только войска, а учреждения их, как то: госпиталя, кормовые транспорты – еще и теперь плетутся на присоединение к своим, и если армейские обозы остались, а в новых местах заранее не были заготовлены новые, то в дальнейшем войска будут поставлены в очень трудное положение, разбив или оттеснив противника, [не смогут] воспользоваться успехами и использовать их. Но если вся эта переброска совершена без особых потерь, то честь и слава исполнителям. Этот акт займет видное место в ряду оперативных действий наших войсковых управлений и учреждений.

Армии Эверта, Плеве и Лечицкого были в Галиции. Переброшены они были – Эверт к Ивангороду, Лечицкий за верхнюю нашу Вислу, а Плеве не знаю, где он был, но, вероятно, где-то у Сана – перешел к району Варшавы или одновременно или несколько раньше сибиряков {15}. Переход Шейдемана, по расстоянию и путями, ведущими к Варшаве, затруднений представить не мог. Вопрос весь в Плеве. Следовало ли его переводить из Галиции к Варшаве или следовало его оставить там. Что касается Ренненкампфа, то может быть от него взят лишь один, в крайности два корпуса, а в районе Сувалок оставлено около 4–5 корпусов. [25]

Я буду считать, что у нас 27 нумерных корпусов. Считаю по слухам и думаю, что в состав 2-ого взошла Омская дивизия, 27-ого корпуса – 5-ая дивизия и по одной резервной. 16-й продолжаю считать 3-м дивизионным. Итак, выкинув 13-й и 15-й корпуса, у нас будет 25 корпусов или 51 дивизия (один корпус – 1 ½ дивизии), а беря во внимание стрелков – 52. Далее Гвардия, Гренадеры {16}– 4 ½ дивизии, 3 Сибирских = 6 дивизий, 2 Кавказских = 4 дивизии; Туркестанские = 2 дивизии + 4 стрелковые бригады = 16 дивизий. Всего 68 дивизий, из них 2 резервных или 33 корпуса. Выделив 5 на восточный фронт, 7 – на Галицию; на Вислу остается 21 корпус.

Лечицкий – 3 корпуса, Эверт – 4 корпуса, Шейдеман – 4 корпуса, Плеве – 4 корпуса, Ренненкампф – 3 корпуса, всего 18 корпусов.

Остается еще 3 корпуса. Может быть, они в общем резерве или, как у нас говорят, в стратегическом резерве (говорят, в районе Неман-Чаров не 5-й, а 8-ой корпус)? Если у нас имеется такой стратегический резерв, то это указывает лишь на неуверенность, а по отношению к операции – 100 тысяч бездействующих войск. Если Плеве играет эту роль, а каждая из перечисленных армий сделана сильнее, то такая группировка меня совершенно не удовлетворила бы. Однако делать на основании гадательных предположений какие-либо заключения не берусь.

Мне важно выяснить себе, что для общего успеха было бы выгоднее: оставить Плеве в Галиции или перебросить его к Варшаве. Я все время был уверен, что он в Галиции, и только вчера мне сказали, что он где-то около Варшавы. Меня это удивило, и притом с двух точек зрения: технической и по существу. О первой я могу только сказать, что такой переброс, при общей перетасовке, безумно смел и труден.

Может быть, благоразумными распоряжениями все трудности были устранены, и дело это прошло хорошо. Что касается существа, то, чтобы прийти к известному заключению, надо раньше разобраться в общем положении и провести некоторые частные соображения. Общее положение к 2 сентября известно. С этого времени начинается перегруппировка армии. В 20-х числах сентября, ближе к концу – намерение противника обрисовывается довольно ясно. Рассуждая и обсуждая, я могу руководствоваться в своих выводах моим пониманием. Оно было в конце 20-х чисел сентября формировано так: наибольшая опасность грозит югу, т. е. части фронта примерно к югу от Казимержа на Висле и далее. Я считал, что опасность на юге может быть парализована только на участке средней Вислы. Полагаю, что надо откинуть левое крыло германцев и бить к югу от Пилицы на Родом и далее к югу или к Конску-Астрокову, но непременно при содействии от Пилицы к Радому. Я не решился бы из Галиции убрать армию Плеве, и с нею наше положение мне представлялось далеко не гарантированным. В случае успеха нахождение сильных частей в Галиции только окончательно закрепило бы разгром австрийцев и германцев за Вислой.

Не буду входить в подробный разбор, каким путем армии Плеве и Радко выполнили бы свое назначение. С уходом Плеве это рушилось. С этой точки зрения переход Плеве считаю ошибочным: на севере войск было очень много и 2–3 корпуса можно было выделить из армии Рузского к Варшаве, не трогая Плеве. Откинуть левое герм. крыло было только средство, чтобы подойти к решению. Перевести две армии к нашей верхней Висле из под рек Дунаец и Вислава дело большой трудности, но перебросить три армии, естественно, еще труднее. Во всяком случае, пока совершали марши, цена армиям в течение времени мне неизвестного, но во всяком случае весьма длительного, была равна нулю. Всякое излишнее передвижение войск утомляет и разрушает их учреждения и может быть совершено только в крайности. Как бы ни тяжело было положение армии, в смысле ее тыла, всякое перемещение ее на новое место всегда болезненно. В старом месте люди тыла привыкают к своей деятельности и приспосабливаются к трудным условиям, и тыловой механизм, привыкнув, начиняет работать удовлетворительно. Это особенно важно у нас при неопытном и несовершенном для такой работы людском материале.

«На восточно-прусском фронте наши войска несколько продвинулись вперед в районе Владиславов – Роминтенский лес. Германские атаки в районе Бакаларжево затихли вследствие понесенного неприятелем жестокого урона.

За Вислой наши войска успешно продвигались по всему фронту. Петроков, Опочки, Ожарово заняты нами. Происходили столкновения на путях к Опатову, где неприятельский арьергард был опрокинут нами, причем взято 400 пленных, 6 пулеметов, обоз. На Сане у Лезахова один из наших пехотных полков достиг неприятельских траншей, ворвался в них и, пользуясь возникшей у австрийцев паникой, овладел штурмом расположенным вблизи временным фортом; при этом нами взято в плен 5 офицеров, 500 нижних чинов и захвачены пулеметы. Колонна противника, спустившаяся с Карпат и укрепившаяся у Надворной, атакована и отброшена нами».