Федор Палицын - Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)

Сделают соответствующе – выгорит. 13-го и 15-го я им неоднократно говорил об этом. Успех от технического исполнения марша, который должен быть произведен в порядке, скрытно и обеспеченно. Мы говорили на разных языках. Штаб 10-й армии уже до 13-го мая имел в виду переброску и конницы и бригад 56-й и 73-й дивизии. Хотел Орановского перебросить на север и обнажить Дубиссу. Я остановил это, ибо марши этих частей должны быть прикрыты с запада.

Мои подлинные слова были: когда бригада 56-й дивизии будет на севере, а 73-й – в районе Пытовян, тогда можно одну дивизию Орановского двинуть к Шавлям и затем, если возможно, и другую. А теперь я бы конницу никуда не двинул бы. Штаб 10-й армии полагал, что только к 10–11 дню, т. е. к 21 и 22 мая перегруппировка закончится, а между тем пехотные части были на местах к 18-му, т. е. к исходу 6-го дня. Значит, была форсировка и пока не нужная и с войсками истомленными. Передвигая на север 56-ю и 73-ю дивизии и туда же (как передают) конный корпус, войска Сирелиуса все-таки остаются на Нижней Дубиссе.

Совместных дружных действий не понимают или не хотят понять. Каждый для себя, а общая цель утопает в частностях. А решившись, исполняют технически и тактически кое-как, не вдумчиво. Это болезнь нашего Генерального штаба. Говорю о 10-й армии, но думаю, что остальные будут делать то же, разве у Плеве, говорят, у Литвинова – это лучше.

Сегодня в ночь с 18 по 19 мая Иванов переходит по всему фронту в наступление. 17-го была прислана директива. Вероятно, 15 и 16 она была составлена. Она в высокой степени знаменательная по замыслу и техническому исполнению. Со временем ее разберут, а пока плоды пожинать будет Россия. В моих понятиях такой образ и такой порядок действий совсем не укладывается. Или я, или они в деле войны ничего не понимают. В сущности, армиям, а их 4 и в некоторых и по 7 и 9 корпусов – говорится: идите себе с Богом и не переходите границы разграничительных линий, которые проведены впереди верст на 150. Затем каждому сказано, а ты постарайся правым флангом или оборонять, или наступать, а другому левым.

Выпущенные на свободу армии и будут класть своих воинов, а что из этого выйдет, не знаю. Вчера Верховный был в Холме.

Зачем? Чтобы внести поправки – давай Бог.

Не могу останавливаться подробнее на этом любопытном документе оперативного творчества наших стратегов.

Мих. Вас. поможет и со стороны 4 и 5-ой армии.

Оперативные мысли Генерального штаба юга были очень просты: всем наступать в ночь с 18 на 19-го мая, причем, чтобы армии не путалась, им прочертили линии их отделяющие. Не то, чтобы указывалось, куда наступать каждой армии, а просто границы флангов армии (как называют здесь разграничительная линия), причем западный предел левого фланга одной, и правого фланга соседней такой линии был Хыров.

В смысле понимания военных явлений и природы борьбы вообще этот документ, читанный нами здесь 18-го и озаглавленный Директивой весьма примечательный. Составители и вдохновители этого документа показали свою наготу вовсю.

Но дальше: каждой армии указаны, как бы и ближайшие цели, но только, как бы. Я выписал себе эти указания. Правофланговой армии сказано: «обеспечивая наступление справа, развивать главный удар в направлении Ржешув-Пржеворск. Следующий (9 корпусов) нанести главный удар своим правым флангом в районе Лобачевка, реки Вишня; далее следующей – развивать успех левым флангом, содействуя движению 9-й армии, и сей последней: главный удар направить в район [неразб.], обеспечивая левый фланг фронта занятием первоначально реки Серета, а затем выдвижением на Кильполунгские перевалы».

Удивительное произведение. 18-го мая Ставка была в Холме. Утром или в ночь на 19-го мая к нам пришло известие, что исполнение пресловутой директивы приостановлено. Слава Богу! Кроме грязи от исполнения такой белиберды ничего выйти не могло. Значит, великий князь своим чутьем понял, что тут неладно. Со своей стороны М.В. подготовил, чтобы помочь 3-й армии, испросил перевести 16-ю дивизию, еще не ушедшую на Юго-Западный фронт, перебросить к левому флангу 4 армии – для совместной работы с 4-й. Эверт уже хотел двигаться, но М.В. благоразумно его удержал – не время. Надо немного обождать. Немногие поняли этой директивы и ее смысл и значение. На мой взгляд, в ней смысла нет. Значение для нас вредоносное. Одно правильно, что даже будучи расстроены и не готовы, хотя и многочисленны – нам надо действовать.

Вчера вечером я подал М.В. записку и доклад. Мысль его. Я все время тоже чувствовал фальшь на Бобре и в Занеманском районе. Армии должны быть иначе разграничены. 12-я на Писсе; 10-я от Лиды на Друскеники Гибы-Рачки, с соответствующей передачей войск и крепостей.

Занеманская группа должна принять иное расположение, допускающее самой действовать – обороняясь активно. И вообще все там следует упорядочить. Я достаточно близко знаком с 10-й армией, там нет главы и головы.

У нас здесь, в силу сложившихся условий штаба, тоже не совсем ладно. Начальника штаба нет. Штаб не рабочий в настоящем значении этого слова. Он работает по времени, но порядок не установился. Генерал-квартирмейстер работает упорно, но завален мелочами и сам делает работу, которую надо делать в штабе. Очень много организационных забот отвлекают его от прямой его работы; он по этой части делает работу начальника штаба.

Во всем есть пределы. Раз вся машина работает с некоторыми трениями – сумма ее работы ниже нормы. Боюсь, но, кажется, органы снабжения с Даниловым во главе хотят быть самостоятельны вполне. Мне это не ясно еще, но похоже. Злоупотребляют деликатностью Михаила Васильевича. Но повторяю, к этому не пригляделся, и деятельность многих органов мне совсем еще не известна. В распределении работ генерал-квартирмейстера, в самом исполнении этих работ офицерами Генерального штаба, нет настоящей работы – кажется, их мало, но это не отговорка.

Борьба на юге складывается для нас очень невыгодно. 17-й корпус оттеснен от Стрыя и, вероятно, за ним вся линия от Самбора на Дрогобыч-Стрый-Голехов-Долина отойдут на N за Днестр.

В первоначальных предположениях после несчастья с 3-й армией Главная квартира южной армии {82}предполагала держаться за Днестром и за Саном. Можно сказать, что выполняются планы главнокомандующего.

Но положению от этого не легче, Днестр теоретическая линия, это не Рейн и даже не Висла. После наших неудач мы накопили громадное число корпусов, правда, слабых и истощенных, за Саном. Противник перебросился на Стрый и долбит там один корпус. Не знаю, было ли это ясно у Иванова, но здесь и наконец в Холме, куда вызван был Алексеев, им предложено было, чтобы удержать, усилить правый фланг 3-й армии нашими войсками и совместно с левым флангом 4-й армии остановить наступление австро-германцев на Сан, или по крайней мере ослабить их напор. Вместо того все скопилось за Саном.