Федор Палицын - Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)

19-го января я познакомился с Дево-Боинском фронтом.

Силен он, и не думаю, чтобы при наличии даже сильной артиллерии этот фронт мог бы быть взят лобовым ударом. Известно по прежним исследованиям, как надо брать Деве-Боинские позиции. Может быть, еще в настоящие дни это возможно, нам следовало бы поехать в Гасан-Кала не 17-го, а 8-го или 9-го. Но дорога была запружена. С 17-го силами из Карса повезли на моторах 16 орудий 6-ти и 42-х линейного калибра, но без комплекта и таковой туда попадет не раньше 27-го. Перевозочные средства не велики и 19-го я Юденичу сказал, что время важнее этих 16 пушек. Наверное, не знаю, но кажется подвезены и ружейные, и пушечные патроны, которых было немного. Вот с привозом их надо было начать не медля. Но ожидание готовности тяжелой артиллерии – проволочка, выгодная только туркам.

Операция штурма крепости разрешена, я не помню только, которого числа, и телеграмма редактирована без меня. Турки пришли в Эрзерум, по-видимому в растерзанном виде 5-го января, и в последующие дни собирались остатки. Верхи у Деве-Боина были засыпаны снегом. Но с 8-го артиллерия их открыла огонь. Хаос, вероятно, у них был большой. Но и мы были не только не в сборе, в Пассинской долине, но Туркестанский корпус был далек и занят борьбою с частями 10-го турецкого корпуса. И теперь он не в сборе и не со всей своей артиллерией, а с 8-го прошло 15 дней.

Разбитые турецкие силы устроились. Возможен ли штурм?

На это скажу, что с каждым днем он делается труднее, но отрицать его возможности не могу. Но, с другой стороны, не попытаться его взять тоже нельзя. Объект слишком важен, и соотношение сил и условий слишком выгодное для нас. Но нельзя медлить, а мы будем ожидать постановки нескольких тяжелых орудий. Как будто в них суть. Еще 18-го и 19-го штаб армии был полон надежд.

Турки слабы, расстроены (думаю, что за 17 дней устроились), в ротах 50, 60, 90 человек. Но долго и наши части стоять в снегах и морозе не могут. Юденич 18-го и 17-го считает все это исполненным, и то же ожидание тяжелых орудий.

14-го или 15-го войскам отданы директивы. Серьезное дело перед нами, успех которого будет в отваге людей и начальников и в умении последних.

Нужен сильный резерв, а Юденич, несмотря на мои доводы, не решается притянуть 7-ой и 8-ой Кавказский стрелковый полк, притянутый к Кеприкею, а хочет их отправить на Алтуна-Эрзерум. По-моему, они в этом направлении не пройдут, довольствовать их будет трудно и они для дела пропадут. Наконец, согласовать их действия с главной массой будет трудно. Выйдут раньше, может создаться кризис, выйдут поздно – не принесут пользы. Но он увереннее меня, пока стоит на своем. Хотелось бы многое им сказать, но постороннему человеку это сделать трудно. Необходимо обдумать каждую мелочь. «Мы обдумаем это» – был ответ.

Хозяин Юденич, пусть ведет это дело. Он мне не ясен, но во всяком случае, человек с достоинствами и не болтун.

Сегодня написал Томилову, что думаю о предстоящих действиях и на что должно быть обращено внимание. Всего не скажешь. Туркестанский корпус все еще не собрался. Идет подготовка, но, если ожидать конца подготовки, пройдет слишком много времени. Все готовится к штурму, а если его не будет, если окажется, что турки оправились совсем. Работы по усилению позиций у них идут. Может настать время, когда Юденич скажет, что нельзя. Что тогда? Оставаться под Эрзерумом? Этот вопрос не затронут, а его следует обдумать.

Кто же будет думать? Понятно, Юденич. Но указание должен дать великий князь.

Могут быть три положения: 1) штурм – его результат определит, что делать дальше. 2) штурма не будет. Предполагать, что турки до бесконечности останутся в тех же силах, нельзя. Значит, они в будущем, и может быть, недалеком, усилятся. Что делать? Держаться на приобретенной полосе. 3) Занять новое положение. Над этим следует поработать. Мои соображения об инженерной подготовке театра, поданные Болховитинову 5-го января – застряли у него. Надо выудить.

31-го января. С полудня 29-го, 15-ый – 6-ой и 42-ой с 18 гаубицами начали обстрел Деве-Боина от Узун-Ахмета к северу, и с вечера войска тронулись. Бакинцы к 5-ти часам утра взяли штурмом Далан-гез, к 2-м часам 17-ый Туркестанский стрелковый полк – Кара-Гюбек. Колонна Волошина (4 дружины донцов) от Карабогаза наступают в промежуток между Кара-Гюбек и Тафта, южнее их Воробьев с 4-ой Кавказской стрелковой дивизией, еще южнее Елисаветопольцы штурмом взяли высоту правого берега Туйского оврага. Турки сопротивляются отчаянно и по-видимому все усилия сосредоточивают к сохранению Чобан-деде. От Караташа и Гюлли ведутся действия с юга на высоты юго-восточнее Тополаха и его группы, а за Палантекенским хребтом Чиковани с дружинниками что-то делают против фортов хребта.

Кроме корпусных резервов, Юденич держит 15 батальонов в своих руках, а сзади 12 с артиллерией с 12 [орудиями] Раддаца. Еще далее, в районе Сарыкамыша пятнадцать из 12-го корпуса генерала Николаева {155}. Жаль этих 24 орудий – они могли бы сослужить большую службу. Серьезное и очень важное дело ведется нашими храбрыми войсками. Попытки обратно взять Далан-гез вчера отражены. Что происходило ночью и до полудня – неизвестно. Мне кажется, что нашу soit disant [57]осадную артиллерию следовало бы продвинуть вперед, воспользовавшись ночью. При обыкновенных условиях это не трудное дело, но при снеге, 25 градусах мороза и в горах это дело не легкое.

Когда вчера при взрыве гаубичного снаряда в Kapa-Тюбеке произошел взрыв, по-видимому, погреба, то поднявшийся дым принял форму креста. Наши передовые части туркестанцев ринулись вперед, и форт был взят. Части турок с Джилли-Дага и Кара-Тюбекской позиции 30-го отходят на юг.

Будем ожидать дальнейшего хода и развития этого беспримерно трудного дела.

Вчерашнее сведение, примерно до полудня – не утешительное. Выходы колонн Воробьева и Волошина, благодаря снегам, надо думать, вышли не согласованными. Высоты, запирающие выход в Эрзерумскую (Верхний Пассин) в этом направлении не в наших руках. Туркестанцы взяли высоты к западу от шоссе Бизи-Эркер. Равно артиллерия наша оказалась не в силах подавить огонь турецких батарей на промежутке Чабана и у Ахмета.

Бакинцы и Елисоветопольцы, двинувшиеся ночью к Чобан-деде, отошли: первые – к Далан-гезу, а вторые – к Туй. Оба форта Ахмет и Ортаюк отошли к остальным частям 1-го корпуса. Докучаев {156}держался на Гюлли, а Чиковани слишком близко подошел к Палантенкенским фортам.

Все это беспокойно по многим причинам – посмотрим, что даст вторая половина 31/I и ночь на 1/II.

Вчера, в 7 часов укрепление Тафта взято Туркестанцами. Колонне Волошина и Воробьева будет легче и все положение на нашем правом фланге может улучшиться и получить устойчивость, каковой раньше не было. великий князь очень был обрадован этим известием. Падение Тафты, как возможность легче развить наши дальнейшие действия, очень важно и знаменует падение всей Деве-Боинской позиции.