Софья Островская - Дневник

Вечером пришел Ф. Если бы мне не было скучно, я бы его не позвала. Но его присутствие меня не развлекало, лишь заставляло слушать, говорить, улыбаться, шутить, что, конечно, заставляет забыться. Надо было его видеть… надо было изучить его блаженно-счастливую физиономию… Penser seulement [196], он мне принес свои письма [197], которые не хотел посылать (почему? Это для меня загадка. Ничего особенного в них нет), говорил о законах физики и в то же время делал des yeux bêtes [198]и целовал мою руку. Фи… у него противные, неэлегантные, несимпатичные поцелуи…

21 ноября, понедельник

Сегодня встала, конечно, поздно. Иначе и быть не может. К часу вышла гулять. С братом, разумеется. На возвратном пути, на углу Жуковской, встретила éperon [199]. Испугалаcь; неожиданно стало жарко. Но… с’est déjà fini [200]! Потом пришла m-elle Jeanne. Только с блеском проиграла ей мои любимые гаммы и принялась за сонату, как в передней звонок; мне письмо, требуют ответа. Выхожу. Михалина указывает на мальчика, который ни за что не хотел отдать ей письмо. Беру конверт, сначала решительно ничего не понимаю, потом лишь… Коля в Петрограде; откуда, почему? Да разве я знаю. Молчал Бог знает сколько времени. Ответила, конечно. Я люблю получать письма; сегодня целых три получила: от тети, мамы и К. И вчера два (которые, к моему стыду, еще не прочтены!).

Я жду завтра… я хочу это завтра.

Потому что… ведь maman возвращается.

Суббота. Декабря 10

О, Боже! Когда же это кончится? Когда прекратится это мертвящее, подавляющее волю и мысль влияние той атмосферы, которая окружает меня в данный момент? Когда же? Все чаще и чаще приходится повторять этот вопрос. И все больше, все глубже врезывается он в сознание. Иногда мне кажется, что все это кошмар, такой дурной, гадкий сон… о, Боже… ведь под конец это нестерпимо! Где же выход? В чем он? Когда… когда?

Какой плотный, какой скользко-жуткий туман лжи, натянутости, боли и страданий заволакивает мир для меня. Почему я не способна жить, чувствовать и желать спокойно, счастливо и красиво? Почему я даже ничего не сознаю, ничего не желаю, ничего не чувствую? Ах, это так больно… так очень-очень больно! И за что? Нет, нет, это уже слишком! Это душит, теснит, ослабляет и отнимает у человека все индивидуальное, свободное, честное «я». Маска величия, пышности, спокойствия и счастья… А там? Как это ужасно сознавать свое бессилие… пустоту… бессмыслицу. Как слепая, идешь ощупью и так страстно, так безумно жаждешь найти животворный, счастливый луч… А кругом… мрак… мрак… тишина… молчание! И в этой жуткой тишине сколько таится невысказанных слов, мыслей, желаний… И в этом молчании, холодном и неприступном, сколько невыплаканных слез, непрозвучавших аккордов оскорбления и боли!.. И никто не знает, никто… Кроме тебя, Неведомый! В жизни меня ждут две крайности: две больные, непонятные крайности… Как это ужасно… Но… тише! Молчите все… слова, сердце, воля! Каменная, холодная маска, вечно спокойная улыбка… Я жду вас.

Декабрь 23, пятница

Кажется, что перешло уже всякие границы… Становится нестерпимо тяжелым… О, Боже, как трудно, как ужасно трудно переносить это! Но… ведь надо, надо! Покорно, безропотно, тихо должны мы нести свое бремя. Только в душе вечная буря, вечный протест против низкого, гадкого насилия. А в сердце так пусто… пусто… Ничего светлого, яркого… ничего! Да и нельзя даже. И временами кажется, что вот-вот терпение лопнет, маска спадет, негодование выльется потоком горячих, бурных слов… но нет! Тише, тише, о, ради всего святого, тише! Ни слова, ни жеста, ни взгляда… Вечное согласие, ломание, тишина…

Это не жизнь… жизнью называется вечное движение в природе, как физическое, так и нравственное… Для моральной свободы нужна и физическая. А если нет одной, то и другой быть не может… Гадко… больно… обидно! Одно только успокаивает – может быть, уйду туда. Так хочется… Это и не очень трудно. По крайней мере, там будешь подальше от лжи и вечной суеты. Только спокойствие… А если… и там то же? Нет, нет… Никогда! Близ Правды Лжи быть не может. Чистота, ясность должна побеждать, хотя бы там. Ну, а если… если и «то» тоже ложь, низость, подлость… тогда? Ответа нет! В другую крайность! О, Боже!! До этого, кажется, дойти не смогу! Там забываешь гордость и самолюбие, а у меня этого слишком много, и побороть себя дать не могу. Гадко, гадко, гадко… На что мы живем? Ничего прекрасного жизнь в себе не представляет… Просто… пошленький кусочек серого сукна, пестрый ситец или же черное «scapulaire» [201]. Только выбирай, пожалуйста… Не все золото, что блестит! А так хочется красоты, так жаждешь великолепного, красивого спокойствия, цветов, солнца, тишины, роскоши. Тише… тише… тише!

Ни слова, ни жеста, ни взгляда!

Я должна молчать… должна, должна.

Горько, больно и темно.

А кругом густой, черный туман.

Куда?

Молчание… мрак… тишина.

Как в могиле!

Декабрь 31, 5 час. ночи

Новый год! Новый год! Право, стыдно, но ничего больше не могу писать. Слишком поздно, и… слишком в голове шумит.

Январь 4, 1917 год, среда

Даже не знаю, могу ли считать начало года удачным или неудачным? Буду ль счастливой в этом году или наоборот – решить ужасно трудно, да и вообще ничего нельзя предугадать заранее. Время покажет. Qui vivra – verra! Alors, tâchons de vivre et de voir [202]. С одной стороны, год себя показывает очень недурно и рисует довольно заманчивые картины; с другой – снова беспощадная, злобная, низкая власть Золотого Тельца и полное порабощение [203]. Грустно это… неприятно…

…Мой александрит приносит мне если не счастье, то, по крайней мере, удачу, а главное, дает мне хоть маленькое, маленькое развлечение, новость… Сегодня уехал Коля. Вероятно, надолго, потому что намеривается поступить в Елизаветоградское юнкерское. Правда, это хороший мальчик! Мне так кажется… Теперь я так боюсь ошибиться, что даже не знаю, как думать. Этих ошибок было так много, что под конец прямо-таки сомневаешься, есть ли на свете добрые люди? Говорят, свет не без добрых людей, а где их найдешь, этих добрых, но полумифических людей? Теряешься! И притом ведь у нас так мало интимных друзей! Если поразобраться в этих личностях да поглубже исследовать их характер, то, может быть, не найдешь ни одного искреннего, чистосердечного человека, которому прямо можно было бы сказать: ты, друг… La vie est bien difficile, il n’y a rien à faire. C’est notre devoir de porter le lourd fardeau de l’existence. Les hommes sont corrompus, méchants, faux… с’est la vérité? Où nous devons nous chercher notre bonheur? Dans les plaisirs, dans les passions passagères? Oh, non, non! Il y a donc quelque chose de plus grand, de plus honnête? Il y a donc la clarté, la pureté, la beauté? Où est le bon, le vrai, le grand? [204]

Тишина – молчанье! А уж на это ответа никогда не найдешь!! Всю жизнь будешь метаться в бесполезных поисках счастья… всю жизнь будешь нервничать, кричать, бегать, как в безумии. Я бы нашла счастье лишь в спокойствии и в красоте. Но этого достигнуть невозможно. Pas de moyen! [205]Трудно, тяжело, горько!..