Григорий Ревзин - Ян Жижка

Отступающая возовая колонна вышла 20 апреля к возвышенности, на склоне которой стоял небольшой городок Горжица. Возле городка поднимался крутой холм. На его вершине Жижка построил свое возовое ограждение.

«Железные паны» поначалу задумали добраться до Жижковой крепости верхом и овладеть ею с налету. Но кони под ними скользили, падали, срывались. Тогда рыцари оставили коней у подножья горы, а сами, в тяжелых доспехах, с копьями, увешанные секирами и мечами, двинулись наверх.

Приступ на крутизну в двухпудовой броне под жарким весенним солнцем — дело нелегкое. Добираясь до возов, рыцари изрядно уставали. Последовавшие затем бесплодные атаки совсем подорвали их силы. Тогда на атакующих набросились выступившие изнутри ограждения цепники и судличники.

Пан Ченек подбадривал своих латников, рубившихся во встречном бою. Но самые горячие его призывы не могли уже спасти проигранного дела.

Не прошло и часу, как рыцари побежали вниз, к подножью холма, оставив Жижке все свои пушки, весь обоз. Сам Ченек едва спасся. Из Горжицкого побоища ему удалось вывести лишь малую часть своих людей.

С того дня крестьянские отряды стали хозяевами всего севера. Литомержицкий и Болеславский края, до тех пор еще не затронутые народным движением, забурлили крестьянскими восстаниями. Паны-католики, бросая поместья, искали себе спасения в стенах Праги или в соседней Чехии стране — Горной Лужице.

К Жижке подошли вскоре свежие отряды с Табора. Их привел гетман Богуслав.

Соединенное народное войско подступило в середине июня к Литомержицам. Пражский гетман этого важного торгового и ремесленного города, пан-«подобой» Гинек Колштейн, сдал город таборитам.

От Литомержиц Жижка прошел вдоль Лабы в северную сторону, занял Дечин и готовился уже ударить на Будышин, находящийся в Горной Лужице. Но важные события у Кралева Градца заставили слепого полководца поспешить совсем в другую сторону, на юго-восток, к этому городу на верховьях Лабы.

В своих планах Жижка давно уже наметил обратить именно Градец во вторую народную крепость. Громя католические гнезда во всей округе, он ни разу не сделал попытки атаковать Градец, рассчитывая овладеть этим ключом северной Чехии без боя. Расчет его оказался верен.

Летом 1423 года пражские бюргеры задумали занять своими военными силами Моравию. Во главе сильных войск поставили они пана-«подобоя» Дивиша Милетинского, бывшего до того гетманом от Праги в Градце, откуда управлял он и рядом других городов — Яромержем, Хрудимом, Кралевым Двором. Это был умелый военачальник.

Когда пан Дивиш покинул Градец, чтобы вести пражские войска в Моравию, оребиты, братство которых, находилось на ближней к городу горе, тотчас послали за Жижкой. Не успели отряды слепого полководца показаться у стен города, как восставшая там городская беднота раскрыла перед Жижкой ворота.

Так Жижка получил в свои руки сильно укрепленный Кралев Градец, ключевую стратегическую позицию.

Весть о захвате города Градец как громом поразила советников и военачальников Праги. Для пражского бюргерства и гуситского панства потеря Градца была так опасна, что они тотчас прервали удачно начатый моравский поход и повернули свои рати назад: пражане решили отбить Градец у Жижки.

В большом пражском войске, двигавшемся теперь с востока на Градец, помимо Дивиша Милетинского, находились виднейшие паны-«подобои»: Гашек Островский, Гинек Крушина, Ян Кунштатский — лучшие панско-бюргерские военачальники.

Жижка вывел своих бойцов в ближние окрестности Градца, ожидая там подхода войска, втрое более многочисленного. Накануне сражения, развернувшегося 4 августа, Жижка отослал домой таборитов. Таким образом, в этом боевом испытании предстояло принимать участие одним лишь силам Малого Табора.

Это была серьезная проба сил между Жижкой и пражанами, между бюргерством и восставшим крестьянством. Впервые сражалась «чаша против чаши» — гуситы против гуситов.

Во многих прежних боях с крестоносцами и панами-католиками Жижка побивал своих противников новизной боевых средств и тактических приемов. Теперь против крестьян Жижки стояло войско, хорошо знакомое с боевыми возами, само имевшее их. Тарасницы, гоуфницы, ручницы — всем этим располагала та и другая сторона.

В ходе этого сражения возовая колонна Жижки в боевом строю врезалась в расположение пражан. Это сразу внесло беспорядок и расстройство в бюргерское войско. Воины Жижки всей силой ударили на группу противника, отколотую их возами. Пражане не выдержали натиска, дрогнули и увлекли за собой всю массу своих соратников.

Тут началось преследование, стоившее пражанам кровавых потерь. Многие попали в плен, еще больше полегло.

Борьба завершилась вскоре перемирием между Жижкой и пражанами.

История донесла до нас замечательный документ эпохи гуситских войн, как в зеркале отразивший высокое моральное и организационное превосходство восставших народных масс Чехии над их феодальным противником. Это военный устав, написанный Жижкой. Устав представлял собой как бы конституцию военного крестьянско-плебейского братства — Малого Табора.

В нем говорилось не только о том, какой должна быть, по мысли Жижки, народная крестьянская армия, борющаяся с панами и чужеземными интервентами, но и о том, какой она была в действительности.

В этом большая историческая ценность документа, который только по недосмотру католической церкви и ее монашеской жандармерии не был уничтожен и дошел до нашего времени.

Насколько глубоко реформировал Ян Жижка этим уставом всю средневековую военную организацию, лучше всего можно понять, если представить себе ясно нравы и порядки, господствовавшие у противной стороны — в феодальном войске.

Самым характерным для феодальной армии было отсутствие сознания воинского долга и дисциплины. Свободные рыцари были связаны с войском лишь доброй своей волей. А рыцари-наемники обычно соглашались итти в бой только после выплаты им «сольда» — договоренной мзды. Если у нанявшего их владетельного феодала истощалась казна, договор расторгался и наемник был вправе покинуть войско не только в походе, но и на поле брани, даже в разгар боя.

Навербованные в феодальное войско рыцари-наемники не терпели над собой чужой власти. Вольными ватагами двигались они навстречу врагу. Их ставили перед неприятелем, а дальше было их дело — драться с ним так или иначе. Как профессионалы войны, они, конечно, старались делать свое дело «на совесть» — иначе их не содержали бы. Организация феодальных воинских сил совершенно не знала расположения по ступеням подчинения всего войска — от верховного командующего до последнего латника: социальная система феодальной Европы не была к тому приспособлена. Феодализм заменил в своем войске старую римскую идею воинской дисциплины идеями рыцарской доблести и рыцарской чести.