Александр Стесин - Вернись и возьми

Здесь перекраивают старые школьные формы, нижут бусы, выдалбливают калебасы. Мастерят светильники из консервных банок. Автомобильные запчасти переплавляют в кухонную утварь и музыкальные инструменты, а из шин изготавливают резиновые сапоги и сандалии. Гончары, кузнецы, кожевники, шорники, столяры — ремесленники всех сортов и возрастов — демонстрируют свое мастерство на глазах у бесчисленных зрителей и немногочисленных покупателей. На прилавках выложены плоды труда: статуэтки, маски, запонки, гребешки, нагрудные украшения, изделия из бронзы, золотые гирьки и табуреты вождей, резные доски для овари, атрибуты восьми аканских кланов и семи материнских рек, фигурки животных, барабаны и флейты, головные уборы из леопардовых шкур. Сушеные змеи и летучие мыши, коренья и листья, банки и склянки, настойки и порошки, рога и копыта, застывшие в мунковском крике головы обезьян: мы пришли в лавку аптекаря. Дальше — швейный цех, дружный стук допотопных машинок «Зингер». Кое-где попадаются даже традиционные станки для производства кенте.

Продовольственная секция: сверканье огромных ножей над глыбами мяса. Индюшки и куры, козлятина, копченая дичь, улитки и крабы, плоды масличной пальмы и дерева ши, грибы и орехи кола на глазированных блюдах, крупы и специи, всевозможные фрукты. Невероятная картина африканского изобилия.

Раз в несколько месяцев жена Джозефа совершала набег на центральный рынок, взяв в помощники кого-нибудь из домочадцев мужского пола. Там, проворная и решительная, сновала от лотка к лотку, маневрируя в толчее людей и коробок, на ходу обмениваясь приветствиями с сотней знакомых продавцов и ткачих. Спортивное ориентирование в торговом лабиринте. Что-то в этом есть исконно африканское, родственное искусству шамана-охотника, знатока невидимых троп в непроходимых джунглях.

Впрочем, это только для обруни в Африке все сводится к джунглям. Не пора ли разуть глаза: джунгли давно закончились, и теперь моему объективу одна за другой предстают достопримечательности цивилизации — королевский дворец, резиденции Яаа Асантеваа и Премпеха II.

Заглядевшись на заоконные красоты, я и не заметил, как в автобусе наступила драгоценная тишина. Пассажиры спали. Еще пять минут назад их вразумлял неистовый проповедник, но теперь он и сам закемарил, откинувшись на сиденье в последнем ряду. Полуоткрытый рот, закатившиеся глаза. Протиснувшись между баулами, я дотронулся до запястья и с ужасом понял, что не ошибся: старик был мертв.

Воскресным утром, в последний день 42-дневного цикла календаря ашанти, улицы Кумаси огласил рев леопарда. Можно было подумать, что показной хищник, сладко зевавший на радость посетителям городского зоопарка, усыпил бдительность стражей и вырвался из неволи. Но: «Это не зверь, это такой барабан, — успокоил Джозеф. — Ашанти изобрели его для острастки англичан, когда их войска брали наш город». Через несколько минут по главной улице, ведущей во дворец Манхийя, промчались черные «мерседесы», сопровождаемые вооруженными мотоциклетчиками: королевский кортеж. Автоматная очередь повторила предупредительный сигнал «леопарда». Сегодня — Аквезидае, публичная дворцовая церемония, венчающая окончание календарного цикла.

У ворот Манхийя нас встретил человек в расписной тоге. Представился одним из вождей, живущих при дворце. «Церемония еще не началась, — сказал нанб [103] Вождь. , — у вас есть как минимум полтора часа. Погуляйте по королевскому саду, пофотографируйте. Если хотите, я проведу вас и все расскажу».

Дворцовая архитектура была выполнена в традиционном стиле ашанти: анфилада двухэтажных зданий и арок; колонны, высветленные по пояс — темный низ, светлый верх. Гуляют павлины. На одной из тропинок, огибающих сад, нас остановила беззубая старуха с тотемным посохом. Заговорила в рифму:

— Мобету куайн ако Нкрайн? [104] Стелется ли дорога до Аккры?

— Айн [105] Стелется. .

— Энти ме нэ мобеко [106] Тогда поедемте вместе. .

— Мепаачэу, йенко Нкрайн коси очена анаджо [107] Но мы поедем в Аккру только завтра вечером. .

— Ю-уу. Моджвене пэ а, ка чрэ ме. Ме нэ мобеко [108] Вот и хорошо. Как соберетесь, дайте мне знать, и поедем вместе. .

Как реагировать? В Гане встречные и поперечные всегда что-нибудь предлагают. Пойдем со мной, покажу тебе город. Приходи в гости, угощу пальмовым супом. Оставь телефон — мой приятель, у которого есть мопед, свозит тебя на Вольту. Хочешь, выйду за тебя замуж, рожу трех детей; хочешь, приеду к тебе в Америку; хочешь, пущу к себе жить… Трудно определить, когда это шутка, когда — «разводка», а когда — африканское чистосердечие. Беспроигрышная тактика иностранца — принимать любое предложение за обман. Заняв оборонительную позицию, ты не окажешься в дураках, останешься невредим. Правда, и контакта с окружающей средой у тебя тоже не будет. Побывав в другом мире, ты будешь знать о нем не намного больше, чем знал до поездки. Но — безопасность превыше всего. Страх и брезгливость подсказывают, что от безумной старухи лучше держаться подальше.

— Нвианом бо чвере а, нвиа обаа бесу [109] Когда брат идет на брата, их сестра льет слезы. , — внезапно изрекла старуха, обращаясь куда-то в сторону. — Ма м’аходжо уо, ка нокра даа [110] Храните мир в ваших сердцах, будьте правдивы. .

— Мепаачэу, эна, матэ [111] Да, бабушка, мы услышали (ваши слова). .

— Мо нэ Ньяме нко [112] Идите с Богом. .

— Кто это? — спросил я у вождя, когда мы отошли на несколько шагов.

— Это вдова покойного асантехене Опоку Варе.

— Вдова короля?

— Да. После смерти короля все его жены остаются жить во дворце.

Бьют барабаны. Накрапывающие атумпаны и громоподобные хвалебные тамтамы выстукивают головокружительную морзянку, сообщающую о прибытии старейшин. Местная знать и духовенство один за другим проходят во двор через боковую арку. Говорящие барабаны объявляют имя и звание каждого новоприбывшего. На каждом — кенте, чей узор символизирует принадлежность к одному из восьми тотемных кланов, а также к одной из семи материнских рек. Клановая принадлежность проявляется даже в разговорной речи: говорящий использует те или иные грамматические формы в зависимости от того, к какому колену акан он принадлежит. Так в русском языке имеются глагольные окончания мужского и женского рода, указывающие на пол говорящего или того, о ком идет речь.

Когда вожди рассядутся, глашатай осэн запечатлеет в памяти каждое кенте и, вернувшись в королевские покои, представит повелителю подробный отчет. Кенте, в котором выйдет король, не должно быть похожим ни на одно другое. Пока его величество выбирает наряд, подданным полагается принять участие в традиционных песнопениях.