Нина Владыкина-Бачинская - Собинов

…Хорошо, запасшись немудреной домашней едой — крутыми яйцами, пирогами, ватрушками, сахаром и чаем, прихватив маленький походный самоварчик и посуду, на целый день отправиться на Верхний остров!

Быстро сбегают ноги по крутым ступенькам деревянной лестницы, спускающейся с косогора набережной. Еще несколько шагов по усыпанному галькой берегу, и трое друзей — Саша Ивакинский, Леня Собинов и Егорка Юргенсон — у причала, где мерно покачиваются и трутся друг о друга боками лодки. Найдя свою двухпарку (принадлежавшую родственникам одного из них), приятели рассаживаются по местам. Саша Ивакинский — главный гребец — вдевает уключины, вставляет в них весла, вычерпывает ковшом воду. Егорка Юргенсон ведает хозяйством. Он хлопочет, укладывая в носовую часть продукты и посуду, прикрывает парусиной, чтоб не замочило, пристраивает на корме самоварчик. Проверив, не забыли ли чего, он садится на первые весла. Последним в лодку прыгает рулевой — Леня Собинов. Он усаживается на корме, продевает руки в петлю рулевой веревки, проверяет равновесие лодки.

— Готово? Отдай носовую! — командует Ивакинский.

И вот они на речном просторе.

— А-а-а-а!.. — протяжно, на одной высокой ноте далеко разносится звонкий, озорной, насыщенный до предела весельем и удальством голос Лени,

Лодка идет на одних передних веслах. Ивакинский замер с поднятым веслом. Он с упоением слушает звенящий голос Леньки, всем своим видом говоря: а ну, дружище, протяни-ка еще, еще покрепче! И, словно в ответ, все более сильно и заливисто звучит голос Лени, а сам он, подняв к синему небу возбужденно-счастливое лицо, кажется, весь ушел в этот чудесно несущийся из его сильной молодой груди звук… И только после того, как, по заведенному обычаю, Саша, сильно размахнувшись, но легко и осторожно стукает его лопастью весла по голове, он замолкает, раскрасневшийся от напряжения, но гордый тем, что вытянул.

Дружные взмахи весел легко выносят лодку на середину реки. Леонид правит наискось к противоположному берегу.

— А ну-ка, Ленюшка, грянем нашу любимую! — кричит Юргенсон, всем корпусом налегая на весла.

— «Вни-и-из по ма-а-атушке-е-е, по Волге», — затягивает Леня.

— «По Во-о-о-о-о-олге», — подхватывают гребцы. По-о широ-о-окому-у-у раздо… вот раздо-о-оолью».

Широко льется песня. Каждый из певцов твердо знает место своего голоса и, допуская различные вариации, всегда чувствует ансамбль и угадывает намерения товарищей. Леня Собинов поет, откинувшись на спинку скамьи и полузакрыв затуманившиеся глаза. Его свежий дискант звенит переливами; и кажется, будто он так же искрится и переливается радостными красками, как брызги воды в солнечных лучах этого чудесного летнего дня…

Высокий дискант Собинова к семнадцати годам перешел в звонкий тенор.

На одном из гимназических благотворительных вечеров в пользу нуждающихся учащихся Собинов, ученик седьмого класса, неожиданно пережил свой первый шумный успех. Произошло это так.

Участники концерта с энтузиазмом готовились к выступлению. Гимназический хор должен был исполнить песню из оперы Вильбоа «Наташа, или Волжские разбойники».

Собинов пел в общем хоре, Саша Ивакинский исполнял соло. Неожиданно дня за три до концерта Ивакинский серьезно заболел ангиной. Хористы приуныли. Регент Воробьев был не менее озабочен.

— А позвольте, Филипп Максимович, мне попробовать спеть, — раздался вдруг голос Собинова. — Я дома пробовал, ничего, выходит…

— Ну, где тебе! — отмахнулся было раздосадованный регент.

Но хор гимназистов дружно завопил:

— Да что вы, Филипп Максимович, пусть попробует! Ленька, запевай!

«Леня Собинов запел, да ведь как запел! До сих пор его голос в этой песне у меня в ушах, и до сих пор мороз по коже при одном воспоминании о неожиданном огромном впечатлении, которое произвел Собинов на всех своим голосом, необычайным тембром этого голоса, его силой воздействия на окружающих…» — рассказывал позднее об этом знаменательном вечере товарищ Собинова по гимназии, доктор Д. В. Строкин.

Выступление гимназического хора и в особенности запевалы Собинова имело огромный успех. После концерта гимназисты качали «Леньку», а директор, взволнованный и растроганный, сказал, горячо пожимая ему руки:

— При всех ваших научных успехах не зарывайте вашего голосового таланта!

Это выступление в гимназическом концерте хочется отметить потому, что в нем впервые прозвучал собиновский тенор — голос, неповторимое обаяние которого впоследствии покорило не только Россию,' но и всю музыкальную Европу.

Увлечение хоровым и ансамблевым пением, так ярко проявившееся в мальчике Собинове, сохранилось у великого артиста на всю жизнь. Именно хоровое пениё в эти ранние юношеские годы имело громадное значение для формирования Собинова как певца. «Пение в хоре считаю главным фактором моего вокального и музыкального развития», — писал Леонид Витальевич в 1934 году.

Любовь к театру, к пению и музыке издавна отличала ярославцев. Широко развитая культура хорового пения опиралась на народное песенное творчество. В Ярославской губернии в те годы собиратели Н. Лопатин и В. Прокунин записали замечательные классические образцы напевов протяжных лирических волжских и ямщицких песен: «Не одна-то во поле дороженька», «Степь моздокская», «Вспомни, вспомни, моя любезная», «Вниз по матушке, по Волге».

Музыкальная жизнь Ярославля во времена ранней юности Собинова складывалась в основном из благотворительных спектаклей, концертов и литературно-художественных вечеров в пользу учащихся. Главными исполнителями были артисты театральной труппы, члены местного Общества любителей музыкального и драматического искусства, гимназисты и студенты Демидовского лицея, театральный оркестр и хоры военной музыки квартировавших в городе полков. Раз или два в год приезжали на гастроли столичные артисты, чаще всего — московские. Среди них особенно запомнились ярославцам концерты Павла Акинфиевича Хохлова, лучшего Онегина на оперной сцене того времени. Выступали гастролеры обычно в городском театре.

В жизни Ярославля театр занимал видное место. Основан он был в 1750 году замечательным русским человеком, сыном ярославского купца Федором Григорьевичем Волковым, и явился первым в России национальным театром. Первыми актерами были Федор Волков, два его брата и И. А. Дмитревский, воспитанник ярославской духовной семинарии, выступавший на сцене под фамилией Нарыкова

В восьмидесятые годы прошлого столетия ярославский театр считался одним из лучших провинциальных театров. Здесь начинала свою службу Н. Никулина-Косицкая, впоследствии известная актриса Малого театра, замечательная Катерина в пьесе А. Островского «Гроза». Здесь, совсем еще юной, впервые вышла на сцену П. Стрепетова; играли молодые М. Савина, В. Комиссаржевская, И. Москвин. Сюда, на родину русского театра, не раз приезжали на гастроли замечательные артисты Малого театра М. Щепкин, Г. Федотова, М. Ермолова, А. Южин.