Рой Медведев - Время Путина

Преимущественное использование сверхдоходов на социальные программы и рост доходов населения, которое предлагали другие члены правительства, могли бы стимулировать импорт и инфляцию.

Третий путь, к которому склонялись и Путин, и Медведев, состоял в использовании всех этих дополнительных триллионов рублей и миллиардов долларов на ускоренное развитие индустриально-промышленной и транспортной инфраструктуры страны и на создание таких высокотехнологичных отраслей производства, которые в настоящее время отсутствуют в России. Часть средств предполагалось использовать на модернизацию армии и военной промышленности.

Было также важно обеспечить рост сельскохозяйственного производства, особенно мясомолочного, сильно пострадавшего от «шоковой терапии». Сельскохозяйственная экономика быстрее других способна к расширенному воспроизводству капитала. У России есть обширные плохо освоенные земли, и цены на продукты питания в последние годы росли быстрее, чем цены на нефть и газ. Было поэтому целесообразно снижать зависимость России от импорта продовольствия, которое она могла производить сама.

Но этот план предполагал преимущественное развитие государственного сектора экономики и, соответственно, расширение полномочий правительства. Реализация этой программы, начатая уже в 2007 году, вела к созданию особых «государственных программ и корпораций» по определенным отраслям — судостроению, авиационной промышленности, нанотехнологиям, атомной промышленности и другим, — которые имели более расширенные полномочия и независимость, чем министерства в прежнем советском варианте. Указы о создании подобных корпораций и программ издавал Путин как Президент России. Однако структурная и кадровая организация этих новых корпораций, а их к настоящему времени уже почти двадцать, возможна лишь через аппарат правительства, который распоряжается финансовыми фондами. Значительные дополнительные средства направляются на развитие науки, высшего образования, здравоохранение и благосостояние молодых семей, от которых зависит выправление негативной демографической ситуации в России. Этот план, изложенный Путиным, превращает Правительство в более важный государственный институт по сравнению с Администрацией президента. Даже во внешней политике новые торговые контракты становятся важнее всевозможных саммитов.

В истории России были периоды, в течение которых роль и власть Председателя Правительства была сильнее и важнее роли и власти всесильных глав государств. Такая ситуация возникала в 1906–1911 годах, когда председателем правительства был Петр Столыпин, и в 1965–1979 годах, когда правительство СССР возглавлял Алексей Косыгин. Развитие страны осуществлялось наиболее быстро именно в периоды правления этих лидеров. Не являясь главами государств, они, тем не менее, осуществляли важные экономические реформы и успешно участвовали в разрешении международных конфликтов.

Столыпину мы и сейчас обязаны реформами, обеспечившими заселение пустынных территорий Сибири, а Косыгину — проявлением инициативы в разведке и эксплуатации сибирских месторождений нефти и газа и в строительстве тысячекилометровых газопроводов. Косыгин начал в СССР некоторые рыночные реформы и был инициатором строительства автомобильного завода в Тольятти. И Столыпин, и Косыгин добивались своих целей, работая в условиях конфликтов с главами государств того времени. Столыпин конфликтовал и с Государственной думой. У Путина на посту премьер-министра не будет таких проблем.

Недавние события в Южной Осетии, отделенной от ее основной северной половины горными отрогами Казбека, изменили политическую и экономическую историю мира, вернув России статус «великой державы». Он определяется теперь ее влиянием, а не статистическими показателями потребления. Древний осетинский народ уменьшил свое разделение на «северный» и «южный» лишь недавно, благодаря почти четырехкилометровому Рокскому тоннелю, построенному на высоте трех километров в 1981–1985 годах под горой Сохе. Осетинский народ вошел в состав Российской империи добровольно, но в два этапа. Северная Осетия присоединилась к России в 1767 году. Владикавказ, первая крепость России на Северном Кавказе, был построен в 1784 году. Южная Осетия вошла в состав России в 1801 году, вместе с Грузией, раздробленной в то время на несколько княжеств и королевств и искавшей защиты России от набегов армий Персидской и Османской империй. Осетинский народ был вытеснен из своих исторических мест заселения в южных районах долины Дона монгольскими нашествиями, найдя убежище в горах Кавказа. Северные осетины, занимавшиеся в основном земледелием и скотоводством, не испытали на себе крепостного права. Южные осетины стали крепостными грузинских князей Эриставовых и Мачабели. Манифест Александра II, отменивший крепостное право в России в 1861 году, был распространен на южных осетин лишь в 1864 году. Южно-осетинская автономная область была образована в 1922 году. Автономные права южных осетин были отменены в 1991 году первым президентом Грузии Звиадом Гамсахурдия, провозгласившим главным в своей программе лозунг «Грузия для грузин». Южно-осетинская автономная область была переименована в «Самчабало», по фамилии грузинских князей Мачабели. Было запрещено преподавание в школах осетинского языка. Восстание осетин, а затем и абхазов против декретов Гамсахурдия привело к кровопролитным войнам, поражению грузин и к появлению непризнанных Южно-Осетинской и Абхазской республик в 1992 и в 1994 годах. Такое положение могло бы продолжаться достаточно долго, если бы стремление военного союза НАТО к продвижению на восток не достигло бы в конечном счете Грузии. Главные стратегические противники США после распада СССР и окончания холодной войны появились недалеко от Закавказья. Это были Ирак, Иран и Афганистан. Значительный подъем цен на нефть из-за роста ее потребления придал этому региону большое значение и для Европейского союза. Независимость небольшого и непризнанного югоосетинского мини-государства с территорией всего 3900 кв. км стала препятствием для политических и экономических программ всего «западного мира».

Окончание холодной войны и распад Советского Союза могли стать поводом и для самоликвидации НАТО, так как этот военный блок лишился своего «стратегического противника». Но вопреки собственным обещаниям, политической логике и под влиянием США НАТО приняло политику расширения на восток, рекрутируя новых членов из числа своих прежних противников. Однако быстрое увеличение числа членов НАТО ослабляло экономическую базу этой военной организации, прежде всего потому, что все восточно-европейские страны находились почти в полной зависимости от России в источниках энергии. Если в энергетическом балансе Франции вклад России составлял 16 % по газу и 12 % по нефти, в Италии 29 и 16 %, а в Великобритании 2 и 17 %, не говоря уже об их полной независимости от России в генерации электричества атомными электростанциями, то положение Восточной Европы было совершенно иным. Эстония, Латвия, Литва, Словакия, Венгрия, Болгария, Польша и Румыния зависели от поставок российского газа почти на 100 % и на 60–100 % от поставок российской нефти. Все атомные электростанции в Восточной Европе и в Украине были построены Советским Союзом и требовали поставок урана из России. Россия обеспечивала для них и переработку отработанного ядерного топлива. Переключение военных операций стран НАТО на азиатский регион, прежде всего в Афганистан и Ирак, поставило эту организацию в зависимость от российских и среднеазиатских воздушных и наземных транспортных коммуникаций. В нормальных условиях это положение вело к необходимости быстрого улучшения всех форм сотрудничества между НАТО, ЕС и Россией. Однако эта тенденция противоречила политическим и военным интересам США, так как она увеличивала роль России в мировой политике. Против сближения ЕС с Россией выступали также Польша, Эстония, Латвия, Литва, Венгрия и Чехия, в которых русофобия стала частью их национальной идеологии.