Голиб Саидов - Чётки

– Свой первый урок, относительно свежего взгляда и грамотного подхода к проблемам, касающихся сферы капиталистического воспроизводства товаров, я получил от своего пожилого наставника-немца. – не без усмешки над собой, делится со мною Анатолий, вспоминая первые месяцы пребывания в Германии. – Сейчас это, конечно, может показаться кому-то смешным, но тогда… Ты ведь, помнишь, что из себя представлял Советский Союз.

Я поспешно кивнул головой.

– Ну, так вот, помимо всякого барахла, над которым я трясся в Союзе и которое оказалось абсолютно ненужным здесь, я счёл необходимым также, прихватить с собою набор сверл, которые для меня – профессионального токаря-станочника – являлись бесценным сокровищем. Нет, я конечно же догадывался, что и на немецкой земле их хватает, более того, может быть и качеством получше. Но – тем не менее – резон в моих рассуждениях был, и вполне логичный: «К чему тратиться и покупать, когда можно сэкономить на своих?»

Иногда сверла в процессе работы притуплялись, и тогда мне их периодически приходилось подправлять, шлифуя и подводя на станке. За этой работой, как-то раз, и застал меня мой старший мастер.

– Что ты делаешь? – поинтересовался он.

– Подвожу сверло.

– А зачем?! – изумляется немец.

– Как «зачем»? Оно мне ещё не раз сослужит, экономя мои деньги. – простодушно разъясняю.

Старик-наставник немного помолчал, а потом заключил:

– Ты неправ: это в корне неверный подход.

– Почему?! – настала очередь удивляться мне.

– Потому, что с таким отношением, мы далеко не уедем. – и пояснил. – У тебя сточилось сверло, так?

– Так.

– Выбрось его и купи новое! Таким образом, ты не только приобретаешь более качественное сверло, но и даёшь возможность жить и развиваться экономике страны.

– Как это? – не понимаю я.

– Да очень просто: товар – деньги – товар, понимаешь? Ведь, вы Маркса изучали?! Говоря простым и доходчивым языком, твои деньги, уплаченные вовремя за новое сверло, позволяют кормить семью того мастера, который выточил это самое сверло, а также, семью продавца магазина. А если мы все станем подводить старые сверла, донашивать истёртую обувь и латать свои старые одежды, то никакого прогресса нам не видать! Потому, как, в лучшем случае, экономика страны будет топтаться на месте, ну а в худшем, мы вновь окажемся в каменном веке. Теперь, понятно?

– Вот так-то! – обращаясь ко мне, заключил Анатолий и, вынув из ящика стола старую выцветшую коробочку, открыл крышечку, пододвинув ко мне:

– Ну, а старые советские сверла я, все-таки, не выкинул. Берегу. Ностальгия, понимаешь…

Домик, по дороге в Клостер-Эбербах. 2012 г. Фото автора.

Больше всего меня интересовала именно эта тема: уж, больно, хотелось взглянуть на данную проблему со стороны, так сказать, непредвзято. С грустью, вынужден констатировать, что несчастные немцы с этим явно поспешили. Выводы мои основываются не только на рассказах моих соотечественников, долгое время проживающих в Германии, но исходя из тех немногочисленных личных наблюдений, которые мне удалось зацепить краем глаза, находясь там во время двухнедельного отпуска..

В первую очередь, это касается румын, болгар и отдельных выходцев из стран Восточной Азии, которые – как правило – имеют обыкновение, зарабатывать свой хлеб насущный, занимаясь попрошайничеством и прочими нелицеприятными формами деятельности, пытаясь сыграть на искренних чувствах сердобольных коренных жителей. И хотя, основная масса немцев быстро раскусила тактику пришельцев, совершенно справедливо возмущаясь и не приемля такие качества, как лень, тунеядство и прочее, тем не менее, находится ещё немалое количество народа, которое склонно относиться с сочувствием к новоявленным «инвалидам» и «несчастным» всех мастей. Всё это – лично у меня – оставило неприятный осадок, заставляющий жалеть коренных европейцев, избалованных благами цивилизации и не ведающих о том, чем это, в скором времени, может для них обернуться. Вот всего лишь парочка эпизодов, выхваченных из жизни, в течение нашего кратковременного пребывания.

Первое путешествие в Кёльн, преподнесло нам очередной сюрприз. На одной из станций в вагон вошли два немецких мальчика, десяти лет от роду. Через полчаса, когда мы уже миновали с десяток остановок, появились кондукторы-контроллеры. Едва они подошли к юнцам, как я с неподдельным интересом повесил свои уши на гвоздь внимания, приготовившись к обычному (в нашем, российском варианте) сценарию: «Сейчас они скажут, что сели только что, вот на этой (предыдущей) остановке, с тем, чтобы сэкономить драгоценные евро».

Разгадав мои мысли, Виктор окончательно меня расстроил:

– Ребята сказали правду, сообщив кондуктору, где они сели.

– Как же так?! – невольно вырвалось из меня, вспоминая типичную картину наших пригородных электричек, где довольно часто приходится врать для того, чтобы заплатить как можно меньше.

– Всё очень просто – разъяснил спокойно мне друг. – Здесь с детства приучают говорить только правду. Иначе, может слишком дорого обойтись.

На этом фоне, примечательной выглядит следующая картинка, которая была зафиксирована нами в Кобленце, когда мы пересели на другую электричку. Пассажир – не то арабского, не то пакистанского происхождения – долго препирался с принципиальным контроллером, пытаясь всучить последнему заведомо ложные билеты, надеясь, таким образом, проехаться на халяву («авось, пронесёт…"). Однако терпеливый, но настойчивый кондуктор, с немецкой педантичностью, сарказмом и язвительностью (так, что даже я догадался) дал понять, что «тут вам, не – там», и по полной оштрафовал наглеца.

Проходим с супругой регистрацию во франкфуртском аэропорту. Как и положено, дисциплинированные немцы, привычно выстраиваются в небольшую очередь, которая, кстати, продвигается намного быстрее, чем – скажем – в Домодедово или Пулково. Внезапно, когда мы с женой готовимся поставить свою ручную кладь на весы, нас опережает неизвестно откуда взявшийся турок, из тех, кто проживает уже давно в Германии. Это видно по его уверенным жестам, которые он делает (не обращая на нас с Леной никакого внимания) в сторону своих земляков, укутанных в паранджу и в страхе озирающихся на всё вокруг происходящее.

– Бурья гяль! («Идите сюда!») – орёт он, как недорезанный ишак, своим зазевавшимся родственникам, пропихивая их вне очереди.

Наконец, увидев моё злобное выражение, несколько смущается и тихо что-то нашёптывает своим. Краем уха, я улавливаю его приблизительный смысл: «Пройдёте вот после этой уважаемой парочки».