Роберт Шнакенберг - Тайная жизнь великих писателей

В МНОГОЧИСЛЕННЫХ ЭРОТИЧЕСКИХ ПИСЬМАХ, АДРЕСОВАННЫХ ЕГО СОЖИТЕЛЬНИЦЕ НОРЕ БАРНАКЛ, ДЖЕЙМС ДЖОЙС ПИСАЛ, ЧТО ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ОНА ЕГО УДАРИЛА, ИЗБИЛА ИЛИ ВЫПОРОЛА.

Многие современники вполне разделяли высокое мнение Джойса о самом себе. Однажды в Цюрихе к нему на улице подошел юноша. «Можно мне поцеловать руку, которая написала “Улисса”?» — спросил он. «Нет, — ответил Джойс. — Эта рука сделала и много чего другого». Без сомнения, Нора могла бы подтвердить его слова.

Джойс ненавидел памятники. Однажды он вместе с другом проезжал на такси мимо парижской Триумфальной арки. Друг поинтересовался, как долго может гореть вечный огонь. «До тех пор, пока неизвестный солдат, которому все это уже давно надоело, не поднимется из могилы и не задует его», — заявил Джойс.

В мире физики частиц кварк — один из фундаментальных кирпичиков, слагающих материю. Еще это название одного французского концепт-кара, персонаж сериала «Звездный путь: Глубокий космос 9» и кличка собаки в фантастической комедии «Дорогая, я уменьшил детей» (1989). Во всех этих случаях мы должны благодарить Джеймса Джойса. Американский физик Мюррей Гелл-Манн дал субатомным частицам название «кварк» в честь трех морских птиц, шутливо приветствовавших короля Марка на 383-й странице «Поминок по Финнегану». (Целиком фраза звучит так: «Три кварка для мастера Марка!»)

Последний роман Джойса «Поминки по Финнегану» известен тем, что мало кому понятен и совершенно нечитабелен. Есть версия, что к этой нечитабельности приложил руку Сэмюэл Беккет, у которого были проблемы со слухом. Ко времени написания романа Джойс почти совсем ослеп, поэтому надиктовывал текст Беккету. Как-то раз во время работы раздался стук в дверь, но Беккет, со своей тугоухостью, этого не услышал. «Войдите!» — сказал Джойс, и Беккет послушно записал его слова. Когда Бек-кет перечитывал автору законченный отрывок, Джойсу так понравилось это «Войдите!», что он решил оставить его в тексте.

[52] Из записных книжек Франца Кафки. Вошло в многочисленные сборники афоризмов. Перевод С. Апта.

Ты узнаёшь, что стал великим писателем, когда от твоей фамилии начинают образовывать эпитеты. Разве смогли бы мы сейчас пользоваться словом «кафкианский», если бы не Кафка? Правда, сам гениальный сын галантерейщика из Праги, скорее всего, об этом и не догадывался. Он умер, так и не узнав, насколько точно его наводящие ужас романы и рассказы ухватили дух эпохи, общество и хорошо знакомое всем чувство отчуждения и отчаяния.

Деспотичный отец Кафки сделал многое, чтобы взрастить в сыне это чувство, с самого детства он унижал его, называл слабаком и неоднократно намекал, что тот недостоин унаследовать его бизнес — поставку модных тростей. Меж тем маленький Франц перепробовал все, чтобы умилостивить отца. Он отлично учился в школе, соблюдал традиции иудаизма и получил юридическое образование, но с самых ранних лет единственными отдушинами для него были чтение и сочинение рассказов — занятия, которые Герман Кафка считал ничтожными и недостойными.

Адвокатская карьера Кафки не задалась, и он решил попробовать свои силы в страховании. Он разбирал иски в страховой организации, занимавшейся несчастными случаями на производстве, однако нагрузка была слишком велика, а условия работы навевали тоску. Большую часть рабочего времени занимало рисование отсеченных, расплющенных и искалеченных пальцев в подтверждение того, что тот или иной агрегат вышел из строя. Вот что Кафка писал своему другу и собрату по перу Максу Броду: «Ты просто не представляешь себе, насколько я занят… Люди падают со строительных лесов и попадают в работающие механизмы, как будто все они поголовно пьяны; все настилы проламываются, все ограждения рушатся, все лестницы скользкие; все, что должно подниматься, — падает, а все, что должно опускаться, — тащит кого-нибудь в воздух. И все эти девицы с посудных фабрик, которые вечно падают с лестниц, неся в руках кучу фарфора… У меня от всего этого уже голова кругом».

Личная жизнь тоже не приносила Кафке утешения и не спасала от окружающего кошмара. Он регулярно навещал то один пражский бордель, то другой и наслаждался одноразовым сексом с барменшами, официантками и продавщицами — если, конечно, это можно назвать наслаждением. Кафка презирал секс и страдал так называемым «комплексом мадонны — блудницы». В каждой встречной женщине он видел либо святую, либо проститутку и не хотел иметь с ними ничего общего, кроме сугубо плотских утех. Идея «нормальной» семейной жизни внушала ему отвращение. «Соитие — это наказание за радость быть вместе», — писал он в своем дневнике.

Несмотря на эти заморочки и неуверенность в себе, Кафка все-таки умудрился завести несколько продолжительных романов (хотя до сих пор остается тайной, переходили ли отношения хоть с одной из этих дам за грань платонических). В 1912 году, приехав в гости к Максу Броду в Берлин, Кафка познакомился с Фелицией Бауэр. Он покорил ее длинными письмами, в которых сознавался в своих физических несовершенствах — на женщин это всегда действует обезоруживающе. Фелиция вдохновила Кафку на создание таких великих произведений, как «В исправительной колонии» и «Превращение», и она же, возможно, отчасти была виновата в том, что он стал изменять ей с ее лучшей подругой Гретой Блох, которая много лет спустя объявила, что Кафка был отцом ее ребенка. (По поводу этого факта ученые спорят до сих пор.) Роман с Фелицией окончился в июле 1914 года некрасивой сценой в страховой компании, где работал Кафка: Фелиция явилась туда и вслух зачитала фрагменты его любовной переписки с Гретой.

Затем у Кафки возник роман по переписке с Миленой Есенской-Поллак, женой его друга Эрнста Поллака. (Остается только гадать, каких успехов Кафка добился бы у женщин, живи он в эпоху Интернета.) Эти отношения были прерваны по настоянию Кафки в 1923 году. Позже он сделал Милену прототипом одного из персонажей в романе «Замок».

Наконец в 1923 году, уже умирая от туберкулеза, Кафка познакомился с воспитательницей Дорой Димант, которая работала в летнем лагере для еврейских детей. Она была вдвое моложе него и происходила из семьи правоверных польских евреев. Дора скрасила последний год жизни Кафки, ухаживала за ним, они вместе изучали Талмуд и планировали эмигрировать в Палестину, где мечтали открыть ресторанчик, чтобы Дора была там поваром, а Кафка — метрдотелем. Он даже написал запрос в кибуц, не найдется ли там для него должности бухгалтера. Все эти планы разрушились со смертью Кафки в 1924 году.