Роберт Шнакенберг - Тайная жизнь великих писателей

Родители Тони Моррисон были перфекционистами. Ее отец, сварщик Джордж Уоффорд, оставлял свои инициалы на шве каждого металлического предмета, над которым он трудился. Когда маленькая Тони — тогда еще Хлоя — сказала ему, что их все равно никто никогда не увидит, отец ответил: «Да, но я-то знаю, что они там есть». Мать Хлои, Рама Уоффорд, тоже особой скромностью не отличалась. Однажды она написала письмо президенту Франклину Рузвельту, где жаловалась на качество муки, которую американское правительство выделяло гражданам во время Великой депрессии. Эксцентрично? Да, пожалуй, но зато Уоффордов знали все, как вскоре узнали и вторую из их четверых детей, Хлою Ар-делию.

У Уоффордов было немало поводов для жалоб и помимо затхлой муки. Они жили в нищете. Пока Джордж работал на металлургическом заводе в Лорейне, штат Огайо, Рама, чтобы свести концы с концами, раздавала полотенца в комнате для отдыха в местном парке. Когда Хлоя была маленькой, их семейство переезжало с квартиры на квартиру как минимум шесть раз. Как-то раз они не смогли внести плату за четыре месяца, и один из арендодателей сжег их дом. Даже в городе с развитой сталелитейной промышленностью Уоффорды всегда нуждались и жили, в среднем, хуже своих белых соседей — это обстоятельство зародило в душе Джорджа Уоффорда горечь и ненависть к представителям белой расы. Как будто одного расиста в семье было недостаточно, сумасшедшая бабка Хлои твердила, что все негры со светло-коричневой кожей, как у Хлои, — «нечистые». «Она думала, что нас подменили», — признавалась позже Моррисон. К ее чести следует отметить, что сама Хлоя никогда не разделяла подобных предрассудков.

Когда Хлое Уоффорд было двенадцать лет, она приняла католичество и выбрала себе при крещении имя Энтони, которое ее друзья сократили до Тони. Решив, что правильно произносить имя Хлоя люди все равно никогда не научатся, она вскоре стала сама представляться как Тони.

(Фамилия «Моррисон» добавилась позже, после недолгого брака с рожденным на Ямайке архитектором Гарольдом Моррисоном.) С самого детства Тони страстно любила читать, запоем проглатывая книги, среди которых были, например, произведения Льва Толстого и Джейн Остин. Неудивительно, что в 1949 году ей удалось поступить на гуманитарное отделение Ховардского университета, самого престижного высшего учебного заведения, куда принимали чернокожих.

Закончив университет, Тони защитила магистерскую диссертацию в Корнелле, а потом вернулась в Ховард преподавать английский язык. Среди ее студентов был и будущий деятель радикального черного движения Стоукли Кармайкл, которого она описывает как «такого студента, какие всегда нужны в классе, — умного, восприимчивого, забавного и немного задиристого». Брак и преподавательская работа не принесли Моррисон удовлетворения, поэтому она в конце концов выгнала мужа и устроилась редактором в издательство «Рэндом Хауз». Моррисон проработала там почти двадцать лет, параллельно выстраивая свою писательскую карьеру.

Даже если бы она не стала писателем, а ограничилась только редакторской деятельностью, ее имя все равно стало бы легендой издательского мира. Она открыла и показала миру множество талантливых африканских и афроамериканских писателей, таких как Гейл Джонс, Тони Кейд Бамбара, Чинуа Ачебе и Атол Фугард. Когда собственные романы Моррисон стали приносить неплохие гонорары, она начала поддерживать своих протеже еще и финансово. Чтобы поощрить начинающих авторов, Тони посылала им чеки на небольшие суммы с извещением, будто бы они выиграли несуществующий писательский грант. Одновременно Тони Моррисон продолжала трудиться над своими собственными романами, отражавшими разные грани жизни афроамериканцев. Каждое новое произведение получало все более высокую оценку критиков и завоевывало все более широкую аудиторию. В 1981 году фотография Тони Моррисон была напечатана на обложке «Ньюсуик», писательница стала первой чернокожей женщиной, появившейся на обложке популярного журнала со времен Зоры Нил Херстон (1943). Двенадцатью годами позже она получила Нобелевскую премию по литературе, обойдя своих соотечественников Томаса Пинчона и Джойс Кэрол Оутс, которые номинировались в том же году. Не все были довольны таким выбором. Чернокожий романист Чарлз Джонсон назвал победу Моррисон «триумфом политкорректности», а Эрика Джонг негодовала, что «премия вручена не только из соображений искусства». Афроамериканский критик Стенли Крауч, давний недоброжелатель Моррисон (однажды он охарактеризовал ее роман «Возлюбленная» как «протестное чтиво»), выразился так: «Надеюсь, эта премия вдохновит ее на то, чтобы писать лучше».

Вдохновила или нет — решать читателям. Но одно сомнению не подлежит: после получения Нобелевской премии Тони Моррисон превратилась в дредастую проповедницу развивающейся афроамериканской литературы. Хотя такие влиятельные персоны, как Опра Уинфри и Чарли Роуз, часто призывают ее формально возглавить культуру «черной» Америки, ее имя редко мелькает в новостях. (Один такой случай произошел, когда она назвала Билла Клинтона «первым черным президентом Америки».) Новые книги Моррисон, которые теперь выходят примерно раз в пять лет, представляют собой мостик между высоким искусством и бестселлерами. Безусловно, «Книжный клуб Опры» не мог бы найти себе более достойную святую покровительницу, чем Моррисон.

По словам Моррисон, ее отец был оголтелым расистом. «Он недолюбливал почти всех белых, — замечала она. — Считал, что они генетически испорчены». Однажды отец ввязался в драку с белым мужниной, шатавшимся вокруг их дома, потому что вообразил, будто тот собирается соблазнить его дочерей. Спустив пьяницу с лестницы, он «короновал его» детским трехколесным велосипедом. Все это время взволнованная маленькая Хлоя подбадривала отца радостными криками. «Так я впервые поняла, что мы можем одержать верх», — призналась она позже.

Книги Тони Моррисон пропитаны присутствием сверхъестественного, — и это не просто так. Она действительно верит в необыкновенное. «Черные верят в магию», — сказала она однажды в интервью. Как-то раз ее спросили, верит ли она в призраков, и Тони ответила: «Да. А вы верите в зародышей? Это такая же часть нашего наследия». Моррисон уверяет, что когда она была маленькой, ее семья состояла «в близких отношениях со сверхъестественным». Бабушка Тони даже пользовалась специальной «волшебной книгой», которая помогала ей выбирать счастливые числа, когда она участвовала в лотерее. Без веры в духов, говорила Моррисон, «мне пришлось бы полагаться на так называемые научные данные, чтобы объяснять совершенно ненаучные явления».