И. Мартынов - Книгоиздатель Николай Новиков

Назревавший конфликт между правительством и церковной партией не на шутку беспокоил императрицу. 25 сентября 1787 г. она безапелляционно приказала всем «архиереям, архимандритам, игуменам и другим духовным чинам, упражняющимся в сказании проповедей и других сочинениях и переводах», печатать свои труды только в духовных типографиях после их «апробации» Синодом [204] ЛГИА, ф. 19, оп. 1, д. 13667, л. 1. Характерно, что этот указ никогда не предавался широкой огласке. . Судя по дошедшим до нас документам, правительство старалось избежать прямых столкновений с высшей иерархией православной церкви, однако антиновиковская кампания серьезно ущемляла интересы многих литераторов из среды духовенства. В этом отношении весьма показательно прошение на имя московского главнокомандующего П. Д. Еропкина, поданное летом 1789 г. местным священником И. П. Алексеевым. Составитель «Краткого руководства по исчислению пасхалии» — сочинения вполне каноничного и одобренного духовной цензурой — потерял всякую надежду получить достойное «награждение» за свои «безвинно погибающие труды», так как печатание его книжки в новиковской типографии было приостановлено в июле 1787 г. Только после вмешательства архиепископа Платона и унизительного допроса ни в чем не повинных издателей полицейские власти Москвы наконец разрешили свободную продажу этого церковного календаря [205] ЦГАМ, ф. 16, оп. 1, д. 247, л. 1–9. .

Хитроумно задуманный Екатериной II план удушения масонства с помощью официальной церкви провалился. Более того, обострение отношений с Платоном и его единомышленниками грозило обернуться серьезными неприятностями для самой императрицы [206] Опасаясь новых разоблачений, Екатерина II приказала 25 сентября 1789 г. московскому главнокомандующему П. Д. Еропкину любыми способами воспрепятствовать появлению в свет на русском языке своей конфиденциальной переписки с «еретиком и безбожником» Вольтером. (Заборов П. Р. Русская литература и Вольтер. XVIII — первая треть XIX века. — Л., 1978, с. 103–106). . Разочаровавшись в духовенстве, она вплоть до 1792 г. не прибегала к его помощи в борьбе с масонами и полагалась уже исключительно на светские власти.

Не успели духовные цензоры закончить отбор «сумнительных» книг, как императрица нанесла по новиковским предприятиям поистине сокрушительный удар. 21 августа 1788 г. Московский университет объявил торга для заключения очередного четырехлетнего контракта на аренду Университетской типографии. Казалось бы, все преимущества были на стороне Новикова, доказавшего свои недюжинные административные и финансовые способности. Однако в дело вмешалась Екатерина, и под ее нажимом шансы бывшего арендатора упали до нуля. 17 октября 1788 г. она послала к московскому главнокомандующему письмо, в котором подтверждала свое «прежнее повеление», категорически запрещавшее кураторам Университета продлевать контракт с Новиковым.

Стремление покончить с ненавистным издателем было настолько велико, что императрица постаралась не оставить ни малейшей лазейки, через которую он снова мог бы проникнуть под защиту университетских привилегий. Об этом свидетельствует особое «условие», заключенное канцелярией Московского университета с новым арендатором Университетской типографии коллежским асессором А. А. Светушкиным 5 ноября 1788 г. Согласно последнему он, получая типографию в аренду на 4 года 8 месяцев, обязался «в содержание» ее «как господина Новикова, так и из его Типографической компании» никого в товарищи не принимать под угрозой подвергнуть себя «всей строгости законов» и «заплатить денежную пеню в размере десяти тысяч рублей» [207] ОР ГБЛ, ф. 298/IV, картон, 1, № 46, л. 7. .

Власти не случайно подозревали Светушкина. Он был давним приятелем Новикова. Они, по-видимому, познакомились еще во времена работы екатерининской Комиссии о сочинении проекта нового Уложения, где публичный нотариус Светушкин представлял город Епифань. Впоследствии, находясь «в доле» со своим родственником — арендатором Московской Сенатской типографии В. И. Окороковым, — он имел немало случаев ближе узнать и полюбить опального издателя. Однако риск подвергнуться суровому наказанию был слишком велик, чтобы Светушкин мог пойти на двойную игру.

Открывая подписку на «Московские ведомости» в январе 1789 г., старый и новый арендаторы Университетской типографии впервые широко известили читающую публику о перемене ее хозяина [208] Московские ведомости, 1789, № 5, 17 января, с. 41. . Передача дел от Новикова к Светушкину проходила, по-видимому, в полном мире и согласии обеих сторон, хотя уходящему «в отставку» типографу горько было расставаться с любимым детищем. 25 апреля 1789 г. Светушкин сообщил читателям о предстоящем перемещении Университетской типографии в бывший дом Межевой канцелярии на Тверской улице, а через три дня Новиков навсегда распростился с подписчиками «Московских ведомостей», выразив «почтенной публике чувствительнейшую свою признательность за одобрение, какового удостаиваемы были все предпринимаемые им в течение десятилетнего содержания типографии к доставлению как почтенным читателям сих листов, так и любителям полезного чтения книг труды». Отныне он становился частным лицом. Бывшая Университетская книжная лавка на Никольской улице у нового каменного моста номинально переходила к Купцам Н. Н. Кольчугину и И. И. Переплетчикову. В непосредственном подчинении Новикова осталась только его собственная вольная типография, куда он перевел из Университета печатание всех своих периодических («Магазин натуральной истории», «Экономический магазин» и «Детское чтение») и подписных («Деяния Петра Великого», «Древняя российская вивлиофика», «Географический словарь Российского государства» и др.) изданий [209] Там же, № 34, 28 апреля, с. 354. .

Узнав о расторжении контракта с Новиковым, недруги масонов возликовали. 30 августа 1789 г. куратор И. И. Мелиссино радостно доносил И. И. Шувалову о том, что он и его единомышленники ничуть не обеспокоены «типографскими обстоятельствами», так как бывший арендатор якобы «лишил» Университет на «несколько лет» прибыли от печатания книг [210] Исторический архив. — М.; Л., 1950, т. 5, с. 319–320. . Действительно, постоянные обыски в типографиях и книжных лавках не только нанесли немалый ущерб Новикову, но и пагубно отразились на университетских доходах. Однако была ли в том его вина! Честно соблюдая дух и букву контракта на протяжении 10 лет, талантливый реформатор русского книгоиздательского дела сделал все от него зависящее для умножения этих доходов, превратив нерентабельную, кустарную мастерскую в современное, прибыльное предприятие. Самые пристрастные чиновники, стремившиеся уличить Новикова в казнокрадстве, не смогли найти в его действиях ничего противозаконного. К моменту ареста он сполна расплатился с Университетом, если не считать мизерного долга в 219 руб. 60 коп. [211] ЦГАМ, ф. 16, оп. 30, д. 118, л. 8. .