Михаил Колесников - Сухэ-Батор

— С неба они не упадут, — говорил Сухэ-Батор. — Я учился в Иркутске в школе красных командиров. Мы создадим свою военную школу.

Вскоре в монгольской Кяхте, переименованной в Алтае-Булак, что значит «Золотой ключ», была по инициативе главкома создана школа для подготовки командного состава. Сухэ-Батор сам занялся обучением будущих командиров.

Несмотря на высокую сознательность основной массы бойцов, встречались и такие, которые были не прочь поживиться за счет чужого добра, уворовать у аратов барана или быка, совершить налет на лавчонку китайского торговца. Чтобы пресечь мелкий бандитизм и воровство, укрепить дисциплину, Сухэ-Батор создал при военном министерстве военно-полевой суд и народную милицию. Несколько ночей потратил он для того, чтобы подготовить проект реорганизации, по сути, партизанских отрядов, народного ополчения в регулярную революционную армию.

В проекте говорилось:

«Монголы, в течение многих веков находившиеся под гнетом иностранных захватчиков, ныне сбросили с себя этот гнет и создали Народное правительство. Законы и постановления Народного правительства на территории страны должны уважаться и беспрекословно выполняться, а границы государства должны твердо охраняться от посягательств внешних врагов. Для этого необходимо в соответствии с принципами независимого государства, с одной стороны, законами и обычаями Монголии — с другой, создать сильную армию.

Монгольская армия должна выше всего ставить защиту интересов нашего многострадального народа, а также помнить и хранить в чистоте великие идеи о лучшей жизни трудящихся, за которую борются все народы мира. Для этой цели необходимо…»

Сухэ-Батор предлагал создать Центральное управление Народной армии, обследовать все военные организации в хошунах и создать аймачные управления, провести учет лиц, способных отбывать воинскую повинность, и призвать на военную службу всех мужчин, начиная с девятнадцати лет, в том числе и монастырских лам. Каждый мобилизованный обязан привести с собой двух коней. Создать полную кавбригаду из двух полков, по два эскадрона в каждом. В будущем сформировать еще одну бригаду и из двух бригад организовать дивизию. Помимо этого, необходим запасный полк и учебный полк комсостава. Проверить весь наличный комсостав и лиц, не соответствующих своему назначению, снять с должности. Русских и бурятских инструкторов назначать лишь в те части, где отсутствуют хорошо подготовленные монгольские командиры. Армия должна быть реорганизована по европейскому образцу. Начальнику штаба армии в кратчайший срок разработать подробную инструкцию по охране границ нового, народного государства.

Проект реорганизации армии был одобрен правительством, и главком приступил к осуществлению своих замыслов.

Он разослал комиссаров в Западный Алтай, в тувинские хошуны, в Кобдо, Улангом, к дюрбетам и олетам. Комиссары должны были создать местную революционную власть, устранить князей, явно настроенных против революции, сформировать новые партизанские отряды для борьбы с белогвардейцами, орудовавшими на западе Монголии.

При военном министерстве был создан политотдел. Правительство издало закон, по которому мобилизации в армию подлежали также и крепостные — шабинары самого богдо-гэгэна.

28 марта разведка донесла, что западнее Кяхты появился белобандит Сухарев со своей шайкой. Белобандит грабит население и готовит нападение на Кяхту.

Сухэ-Батор вызвал одного из своих заместителей— князя Сумья-бейсе.

Это был тот самый князь, который одним из первых откликнулся на призыв Сухэ-Батора и организовал из аратов своего хошуна отряд Народной армии. В конце прошлого года, посылая Чойбалсана в хошун Сумья-бейсе, Сухэ-Батор сказал: «Передай князю: партия не забудет заслуг Сумья-бейсе…» Князь верно служил общему делу. Вот почему главком назначил его одним из своих заместителей.

— Досточтимый князь, — произнес он, когда Сумья-бейсе вошел в комнату, — бандит Сухарев грабит аратов твоего хошуна. Ему помогает твой чиновник — захиракчи. Бери сорок пять цириков, уничтожь банду и накажи захиракчи. С тобой поедет комиссар партизанского отряда Иванов.

Лицо князя сделалось багровым, узкие глазки вспыхнули злобой:

— Я уничтожу бандита! Он грабит мое имущество, угоняет мой скот. Я разорен, разорен!..

Сумья-бейсе и комиссар Иванов уехали. Однако через два дня Иванов вернулся один:

— Товарищ главком, нескладно получается. Князек бросил цириков на произвол судьбы, а сам свою живность и барахло разыскивает. Цирики-то без еды сидят. Палаток и юрт князь не дал. Мерзнут людишки. Да и коней кормить нечем.

Ударив кулаком по столу, Сухэ-Батор вскочил. Гневу его не было конца.

— Князек всегда останется князьком. Сместить его немедленно с поста моего заместителя. Жалкий, безумный человек.

Бодо и Данзан пытались было вступиться за Сумья-бейсе. Но главком был непреклонен.

— У меня есть один настоящий заместитель — Чойбалсан! — заявил он. И, уже обращаясь к Чойбалсану: — Сумья-бейсе с должности смещается. Тебе, моему заместителю, приказываю привести в полную боевую готовность отряды Народной армии западных хошунов и караулов. Мы создаем штаб войск западного направления. Во главе этого штаба будешь ты и партизан Щетинкин, который по нашей просьбе прибудет сюда через несколько дней. Возьми с собой китайских инструкторов. Передышка кончилась. Есть сведения, что Унгерн готовит наступление на Алтан-Булак.

Монгольская Кяхта. Теперь ее называют Алтан-Булак — «Золотой ключ». Временная столица революционного государства. Здесь Народное правительство, здесь Центральный Комитет, здесь штаб Сухэ-Батора. Строгие революционные законы. Но араты выполняют их охотно. Это настоящая народная власть. Сухэ-Батор — вождь бедняков. Вера в его силу и мудрость безгранична. Она намного больше веры в святость богдо-гэгэна, который пляшет по указанию барона Унгерна. Впервые арат-бедняк почувствовал себя настоящим человеком, и князь боится теперь покрикивать на него. Некоторые князьки и их сыновья служат под командой простых аратов Бума-Цэндэ и Пунцука. Князьки такие же рядовые бойцы, как и все. А стоило Сумья-бейсе не выполнить революционный закон, как он сразу же был изгнан. Законы революции тверды, как скала. Они для всех одинаковы. Даже для самого джанджина Сухэ-Батора. Он ест из одного котелка с цириками. Его одежда такая же, как у других: гимнастерка с портупеей и кожаным ремнем, обыкновенный халат, остроносые гутулы. Его можно отличить издали лишь по высокому белому шлему джанджина с красной звездой. Он день и ночь на ногах; и никто не знает, когда же главком революции спит. Ему всего двадцать восемь, но кто может сравниться с ним по уму, выдержке, справедливости. Сухэ-Батор — высшая справедливость.